МойФанфик

Стив пробирался сквозь чащу Вечнодикого леса, сжимая в ладони грубую карту, начерченную Зекорой углём на потёртом пергаменте. Узкая тропа, извиваясь меж кривых стволов, была усеяна чёрными листьями, что хрустели под его тяжёлой обувью, словно ломались хрупкие ветки. Небо над головой, багровое и тяжёлое, пульсировало зловещим светом, отбрасывая на землю тени, которые шевелились, будто живые, готовые в любой момент выскользнуть из мрака. Воздух, густой, пропитанный запахом гари и гниения, обжигал горло, заставляя его хрипло кашлять, но он упрямо шагал вперёд. Оружие — копьё с лезвиями, украшенными символами луны и солнца, — покоилось на спине, а метки на руках, лунный серп и солнечный диск, слабо мерцали, подобно звёздам перед грозой. Три дня тренировок с Зекорой закалили его, превратив из измотанного бойца в мага, готового к схватке, но тревога за Понивилль, за Фларри, за Луну, за всех, кто стал ему близок в этом странном мире, сжимала сердце холодной хваткой.

Лес постепенно расступался, и сквозь редкие кроны проглянули знакомые очертания: соломенные крыши, цветные фасады домов, шпиль ратуши, что возвышался над городком, как маяк в ночи. Однако что-то было не так. С равнины доносился гул — смесь криков, топота копыт и лязга металла, — заставившая его насторожиться. Он прищурился, вглядываясь вдаль, и дыхание перехватило: над Понивиллем поднимались столбы чёрного дыма, а пони метались по улицам, их яркие гривы мелькали в хаосе, словно разноцветные искры. Шаги ускорились, обувь загрохотала по тропе, а сердце забилось в груди, как барабан перед боем.

На опушке он замер, укрывшись за шершавым стволом старого дуба. Перед глазами раскинулся Понивилль, но привычный уют сменился кошмаром. На главной площади, окружённой домами с выбитыми стёклами и покосившимися ставнями, кипела схватка. Искорка, её рог сиял пурпурным светом, возводила магический барьер, что дрожал и трещал под градом ударов, словно хрупкое стекло. Рарити, с растрёпанной гривой и горящими решимостью глазами, телекинезом швыряла в нападающих обломки досок и камни, сохраняя напряжённую грацию. Он стиснул древко копья, пальцы побелели от силы, и голос, хриплый от ярости, вырвался наружу:

— Какого чёрта тут происходит? Кто посмел сунуться в этот город?

Не медля, он бросился к Понивиллю, перепрыгивая корни и рытвины, плащ развевался за спиной, словно тёмный флаг, а шаги вздымали комья земли. Улицы, некогда полные детского смеха и аромата выпечки, теперь утопали в хаосе: перевёрнутые телеги, разбитые витрины, клумбы, втоптанные в грязь. Вдруг в него врезались три дрожащие фигурки — Скуталу, Эппл Блум и Свити Белль, их глаза округлились от страха, гривы слиплись, а копытца тряслись.

— Эй, мелочь, тихо! — Он опустился на одно колено, голос прозвучал резко, но с неожиданной теплотой. — Что стряслось? Кто вас довёл до такого?

Скуталу всхлипнула, её крылья трепетали, а слова дрожали, как осенний лист:

— Они… в доспехах! С солнцем на боках! Жгут дома, орут про какую-то Империю! Мы прятались, но они повсюду!

Эппл Блум прижалась к его колену, слёзы катились по её щекам, а Свити Белль, стиснув зубы, пыталась держаться, но её дрожь выдавала ужас. Его челюсть сжалась, взгляд потемнел, как грозовая туча, а внутри закипела ярость, готовая вырваться наружу.

— Так, малявки, слушайте сюда, — произнёс он, голос стал твёрдым, как выкованный клинок. — Я спрячу вас, а потом разберусь с этими мразями. Ясно? Не тряситесь, я рядом.

Оглядевшись, он заметил дом с целой дверью, подхватил жеребят и быстро завёл их внутрь. В нос ударил запах пыли и остывшего яблочного пирога, но окна были забиты досками, а мебель валялась в беспорядке. Он указал на массивный шкаф в углу, тон его стал резким, как команда на плацу:

— Лезьте туда и сидите тихо, пока я не вернусь. Ни звука, ни шага. Усекли?

Они кивнули, слёзы блестели в их глазах, и юркнули в шкаф. Дверца скрипнула, закрываясь, и он, выдохнув, сжал оружие и выбежал наружу. Шаги загрохотали по камням мостовой, путь лежал к площади, где бой разгорался с новой силой. По дороге он заметил мэра Понивилля — седую кобылицу с растрёпанной гривой, что пыталась успокоить толпу перепуганных пони, её голос дрожал, но не сдавался. Рядом стояли два стражника в помятых доспехах, с обломками копий в копытах, отгоняя паникующих жителей.

— Держитесь, мы их прогоним! — кричал один из них, но в голосе сквозила неуверенность.

Стив промчался мимо, тень его мелькнула на стене, и ворвался на площадь. Там Искорка и Рарити отбивались от отряда солдат в чёрных доспехах с золотыми вставками, чьи бока украшали символы Солнечной Империи — пылающее солнце в кольце копий. Их рога сияли заклятиями, мечи и копья сверкали, нацеленные на кобылиц, что стояли спина к спине, защищая друг друга.

Искорка, мокрая от пота, выкрикивала заклинания, её барьер трещал под огненными шарами, что летели, как раскалённые ядра. Рарити, рядом, швыряла обломки телекинезом, её голос дрожал, но не терял силы:

— Искорка, я на пределе! Их слишком много!

Он шагнул вперёд, тень легла на камни, и Искорка, заметив его, ахнула, глаза вспыхнули радостью и шоком. Барьер мигнул, ослабев, и она крикнула, голос дрожал от тревоги и надежды:

— Стив?! Ты живой! Звёзды милосердные, как ты… — Она осеклась, увидев его оружие и холодный взгляд, и голос сорвался в мольбу: — Уходи, Стив! Пинки и Рэйнбоу выводят пони, мы их задержим! Спасайся!

Он усмехнулся, губы искривились в горькой гримасе, а метки на руках вспыхнули — голубым и золотым, разрезав дым, как лезвия. Голос его был низким, звенящим от сдерживаемой ярости:

— Уходить? Искорка, я больше не бегаю от этого дерьма. С меня хватит.

Не дав ей возразить, он рванулся в бой, а крик Искорки эхом разнёсся по площади. Обувь загрохотала, копьё сверкнуло, и он врезался в солдат, как ураган. Единорог в броне вскинул рог, метнув огненный шар, что полетел в него, шипя и плюясь искрами. Стив выбросил левую руку, метка солнца зажглась ярче, и щит возник — голубой, с золотыми искрами, — отразив заклинание с гулким звоном. Пламя разлетелось, и он, не сбавляя скорости, метнул копьё. Лезвия пробили доспехи, кровь хлынула на мостовую, растеклась алой лужей, а солдат рухнул, крик его оборвался, как лопнувшая струна. Выдернув оружие, Стив развернулся к следующему, движения его были отточенными, как у машины для убийства.

— Вы, уроды, выбрали хреновый день для своих игр! — прорычал он, голос гремел, как гром над полем боя.

Земной пони с мечом кинулся на него, клинок сверкнул, метя в шею, но Стив вскинул правую руку, метка луны полыхнула, и теневая стрела вырвалась, пробив грудь врага с треском костей. Кровь брызнула, меч звякнул о камни, а тело осело, хрипя в агонии. Солдаты сомкнули строй, копья нацелились, как стальные иглы, но он двигался, как в старых боях в Сирии — быстро, точно, безжалостно. Огненный шар сорвался с его ладони, взорвался в гуще врагов, разметав двоих: доспехи лопнули, плоть обуглилась, запах горелого мяса ударил в ноздри. Кровь текла рекой, крики солдат сливались с лязгом металла и топотом копыт.

Битва разгоралась. Один из солдат, пегас с копьём, взмыл в воздух, метя в спину Стива, но тот резко обернулся, метка солнца вспыхнула, и щит возник снова, отбив удар с глухим звоном. Копьё пегаса отскочило, а Стив, прыгнув, вонзил своё оружие ему в бок. Кровь хлынула, крылья замерли, и тело рухнуло на землю, разбрызгивая алые капли. Другой враг, единорог, выпустил залп огненных стрел, что прожгли воздух, оставляя чёрные следы. Стив уклонился, метка луны полыхнула, и теневая волна ударила в солдата, разорвав его грудь. Внутренности вывалились на камни, пар поднимался от горячей крови, а крик захлебнулся в горле.

Искорка вскрикнула, её барьер рухнул под очередным ударом, глаза расширились от ужаса. Она увидела, как Стив, весь в крови, размахнулся и раскроил голову последнему солдату. Лезвие вошло в череп, броня треснула, мозги и кровь брызнули на стену ратуши, тело рухнуло, дёрнувшись в судорогах. Тишина повисла над площадью, лишь тяжёлое дыхание Стива да звон упавшего клинка нарушали её. Он выпрямился, кровь стекала по его лицу, одежда висела лохмотьями, а копьё блестело алыми каплями. Смахнув кровь с щеки тыльной стороной ладони, он сплюнул на мостовую — слюна была красной — и прохрипел, голос был спокойный, но усталый:

— Всё. Можете вычёркивать этих ублюдков.

Искорка побледнела, её ноги подкосились, глаза закатились, и она рухнула без сознания, тело мягко осело на камни. Рарити ахнула, бросилась к ней, копыта дрожали, платок у губ намок от слёз, голос сломался от ужаса:

— Стив… что ты наделал… это… это слишком… Они же… были живыми… — Слёзы катились по её щекам, оставляя влажные дорожки.

Он шагнул к Искорке, шаги оставляли кровавые отпечатки, и аккуратно поднял её на руки, слегка пачкая каплями крови. Она была лёгкой, тёплой, но дрожала, как раненый зверёк, дыхание её было слабым. Взгляд его упал на Рарити — твёрдый, как камень, но с тенью вины в глубине.

— Хватит причитать, Рарити, — сказал он, голос низкий, без колебаний. — Это только начало. Надо найти остальных, пока не нагрянули новые.

Она кивнула, слёзы всё ещё блестели в глазах, но спина выпрямилась, как у бойца, что собрался с силами. Они двинулись к дому, где он спрятал жеребят. Дверь скрипнула, шкаф распахнулся, и Скуталу, Эппл Блум и Свити Белль выскочили, их глаза сияли страхом и облегчением при виде его. Он кивнул, голос смягчился, но остался твёрдым:

— Всё, мелкие, выходим. Держитесь за Рарити, не отставайте.

Они направились к южной окраине, пробираясь сквозь задымлённые улицы. Дома тлели, их яркие стены покрылись сажей, воздух дрожал от криков и лязга вдали. Стив нёс Искорку, её грива колыхалась на ветру, а Рарити вела жеребят, телекинезом поддерживая их, когда они спотыкались о камни. На пути встретилась мэр Понивилля, что стояла у разбитой телеги, её очки съехали на нос, а голос дрожал, но держал толпу:

— Спокойно, держимся вместе! Кристальный Город — наша цель!

Стражники, в помятых доспехах и с обломками копий, помогали ей, их лица были бледны от усталости. Стив прошёл мимо, и вскоре они вышли к полю, где собрались пони — десятки, сотня, их гривы мелькали, как радуга в дыму. Эпплджек, в помятой шляпе и с грязными копытами, стояла впереди, голос её гремел, как приказ:

— Слушайте сюда, не паникуем! Идём к Кристальному Городу, держимся вместе!

Пинки Пай, с поникшей гривой, но горящими глазами, сновала меж пони, раздавая одеяла и яблоки, её голос был тише обычного, но тёплый:

— Не бойтесь, мы справимся, вместе мы сила!

Рэйнбоу Дэш парила над толпой, крылья гудели, голос резал воздух:

— Давайте, шевелитесь! Эти твари могут вернуться!

Стив выступил вперёд, тень его легла на траву, и пони замерли, их глаза расширились, увидев его, залитого кровью, с Искоркой на руках. Эпплджек ахнула, копыта скользнули по земле, голос дрогнул от шока и радости:

— Стив? Чёрт возьми, ты откуда вылез? Что с Искоркой? Она цела?!

Он опустился на колено, бережно уложив Искорку на траву, её грудь едва вздымалась, а ресницы дрожали. Рарити рухнула рядом, платок дрожал в копытах, голос был полон слёз:

— Она… без сознания… Стив… он их всех… на площади… это было кошмарно, Эпплджек…

Пинки подскочила, глаза округлились, но она стиснула зубы, голос стал тихим, растерянным:

— Убил? Но… они же хотели нас спалить… да? Он нас спасал, верно?

Рэйнбоу приземлилась, крылья хлопнули, грива сверкнула в дыму. Она шагнула к нему, взгляд был суровым, но с искрой уважения:

— Эй, чувак, ты как? — Голос её дрогнул. — Это ведь были солдаты Солнечной Империи, да? Что не так с этими броненосцами?

Он выпрямился, копьё упёрлось в землю, кровь капала с лезвий, пятная траву. Вытер лицо рукавом, голос был хриплым, усталым, но непреклонным:

— Да, это они. Солдаты Дейбрейкер. Я не в порядке, но плевать. — Он обвёл взглядом толпу, жеребят, что жались к Рарити, Эпплджек, что стиснула зубы, Пинки, что дрожала, но держалась. — Ну так, куда идём? Надо двигать отсюда и желательно побыстрее.

Эпплджек шагнула вперёд, копыта ударили по земле, а голос стал твёрдым, как скала:

— В Кристальный Город. Шайнинг и Каденс там, это наш единственный шанс. Но… — Она замялась, глаза потемнели. — Луна пропала.

Сердце Стива сжалось, как от удара, боль острой иглой пронзила грудь. Луна. Перед глазами встала её звёздная грива, взгляд, полный нежности и тоски, слёзы на террасе замка Кантерлота. Он знал, что она где-то там, возможно, вновь Найтмер Мун, но всё ещё его Луна. Кивнул, голос стал низким, как рык:

— Ясно. Тогда идём. Я с вами, и пусть только попробуют встать на пути.

Рэйнбоу ухмыльнулась, крылья хлопнули, голос был дерзким, но дружеским:

— Ну ты и псих, чувак, не сбежишь, это точно. Только не заляпай нас кровью, а то отмывать замучаемся!

Он хмыкнул, губы дрогнули в редкой усмешке. Взгляд упал на Искорку, что слабо шевелилась, и на толпу, ждущую его слова. Понивилль пылал за их спинами, но впереди лежал путь — к Кристальному Городу, к надежде, к новой битве. Стив сжал копьё, метки на руках вспыхнули, как маяки, и шагнул вперёд, ведя пони за собой, как солдат, знающий, что обратной дороги нет.