МойФанфик

Стив стоял посреди поляны, окружённой редкими деревьями, чьи ветви гнулись под тяжестью утренней росы. Его тяжёлые ботинки с хрустом вминались в опавшие листья, пока он, наклонившись, собирал сухие ветки, разбросанные по земле. Неподалёку, прислонённое к кривому стволу старого дуба, лежало его копьё — массивное, с металлическим древком, отполированным до блеска, и лезвиями, на которых были выгравированы символы луны и солнца. Утренний свет, пробивавшийся сквозь листву, отражался на стали, заставляя её мерцать, будто живое существо. Его рубаха, изодранная в клочья и пропитанная пятнами засохшей крови, неприятно липла к обожжённой коже. Ожоги, хоть и смягчённые целебным снадобьем Зекоры, всё ещё пульсировали тупой болью, напоминая о той яростной схватке в тронном зале Кантерлота, где огонь и хаос едва не поглотили его целиком.

Собирая ветки, он двигался почти механически: руки сами находили сухие сучья, сгребали их в охапку, а ноги несли его дальше по поляне. Но мысли его были далеко — они кружились, словно пепел, поднятый ветром над угасающим костром. Элементы Гармонии, о которых недавно рассказала Рэйнбоу Дэш, заняли всё его сознание. Эти магические камни, по её словам, были их единственной надеждой переломить ход этой проклятой войны, что уже разодрала Эквестрию на куски. Он бросил очередную охапку веток к кострищу, выпрямился и нахмурился, чувствуя, как в груди закипает знакомая смесь усталости и злости. Взгляд его потемнел, и он, почти неосознанно, пробормотал себе под нос, глядя на кучу хвороста:

— Чёрт возьми, всё то же дерьмо, только в другой обёртке. В моём мире мы рыскали по развалинам в поисках патронов, карт, хоть какого-то плана, чтобы протянуть ещё день. А здесь — магические побрякушки, которые, может быть, вернут Луну и Селестию. Но суть не меняется: без них нам всем крышка.

Он провёл рукой по лицу, стирая капли пота, смешанные с грязью, и замер, глядя куда-то вдаль. Перед глазами всплыл Понивилль — тот самый городок, что теперь стал их целью. Библиотека Искорки, где, если верить рассказам, хранились Элементы Гармонии, казалась единственным светлым пятном в этом кошмаре. Но стоило ему вспомнить, во что превратился этот уютный городок — улицы, залитые кровью, дома, обращённые в пепел, крики, заглушённые рёвом пламени, — как сердце сжала холодная, почти осязаемая тоска. Это было слишком похоже на Сирию: те же разбитые деревни, где вместо жизни остались только обугленные остовы зданий да тела, гниющие под солнцем. Там они тоже искали хоть что-то — ящик с боеприпасами, кусок хлеба, обрывок слухов о безопасном месте. Здесь война выглядела иначе, с магией и крылатыми пони, но её суть оставалась прежней: выживает тот, кто готов убивать, красть и лгать без оглядки.

Стив стиснул зубы, сжимая в руках очередную ветку с такой силой, что она хрустнула, разломившись пополам. Щепки впились в ладонь, но он даже не поморщился. Слова вырвались из него тихо, растворяясь в утренней тишине:

— Сможем ли мы вообще найти эти чёртовы камни? А если они не сработают? Что тогда — резать всех подряд, пока не останется ни души?

В этот момент в его голове снова зашевелилась тень — холодная, ядовитая, как змея, что давно поселилась в его душе. Она зашептала, обволакивая сознание: «Если Элементы подведут, убьёшь Луну так же, как Дейбрейкер. Ты уже знаешь, как это делается. Один точный удар — и всё кончено». Стив мотнул головой, словно отгоняя назойливую муху, и буркнул в пустоту, сжимая кулаки:

— Да отвали ты уже, задолбал.

Он выдохнул, заставляя себя сосредоточиться. Возвращение в Понивилль — вот что сейчас было важнее всего. План, конечно, был рискованным, почти безумным: город уже могли захватить патрули Солнечной Империи, и каждая улица там, скорее всего, кишела солдатами в чёрной броне. Но без Элементов их борьба теряла всякий смысл, и Стив это прекрасно понимал. Отступать было некуда — он слишком хорошо знал это чувство. Вспомнилось, как в Сирии они с отрядом шли прямо в ловушку, зная, что шансов выбраться почти нет, но всё равно шагали вперёд, потому что стоять на месте означало верную смерть. «Война не оставляет выбора», — подумал он, и взгляд его невольно скользнул к мешку, лежащему у корней дуба. Внутри него таилась Дейбрейкер — её неподвижность казалась обманчивой, как затишье перед бурей. Её присутствие давило на него, словно невидимый груз, тянущий в бездну.

Неожиданно тишину разорвал шорох, донёсшийся из кустов на другом берегу ручья, что журчал в нескольких метрах от поляны. Стив мгновенно напрягся: тело само приняло боевую стойку, ноги слегка согнулись, а правая рука метнулась к копью. Холодный металл обжёг пальцы, лезвия блеснули в утреннем свете, готовые в любой момент нанести удар. Из зарослей доносились голоса — приглушённые, но отчётливые, — и он прищурился, вглядываясь в тёмную стену кустов. Его глаза, острые, как у хищника, выискивали малейшее движение. Шорох становился всё громче, и Стив, не теряя ни секунды, двинулся к источнику звука. Шаги его были бесшумными, выверенными — так крадётся солдат, привыкший к засадам и внезапным атакам. Копьё он сжимал крепко, сердце билось ровно, но каждый мускул дрожал от напряжения, готовый к бою.

И вот, прямо перед ним, из кустов с треском вывалились три фигуры, рухнув на землю в беспорядочной куче из копыт, рюкзаков и растрёпанных грив. Они были пони — это стало ясно сразу, но их вид говорил о том, что им пришлось несладко. Одежда их — потрёпанные полевые куртки, покрытые пятнами грязи и сажи, — шуршала, пока они пытались подняться. Небольшие рюкзаки, висевшие на их боках, звякнули, ударившись о землю, и из одного выкатилась пара жестяных банок, покатившихся к ногам Стива. Первая пони, мятного цвета с бирюзовой гривой, запуталась в собственных ногах, вторая — серая, с косыми глазами и светлой гривой — неуклюже хлопала крыльями, а третья — кремовая, с розово-фиолетовыми локонами, — пыталась выбраться из-под подруг, пыхтя от усилий. Их голоса, полные паники и раздражения, перекрикивали друг друга:

— Лира, ты опять нас завела не туда! — пропищала кремовая пони, дёргая копытом, чтобы высвободить ногу.

— Я не виновата, что этот лес — сплошной лабиринт! — возмутилась мятная, тряхнув растрёпанной гривой, похожей на пучок свежескошенной травы.

— Ой, кажется, я ушибла крыло… — пробормотала серая, её тон был мягким, но растерянным, пока она пыталась встать.

Стив шагнул вперёд, его тень легла на поляну, длинная и тёмная, как предвестие беды. Копьё в его руках сверкнуло, и остриё замерло в считанных сантиметрах от мордочки мятной пони. Она подняла голову, и её жёлтые глаза расширились от ужаса, встретившись с его холодным, пронизывающим взглядом. Две другие замерли, их рты приоткрылись, а копыта застыли в воздухе. Он смотрел на них сверху вниз, и его тон, низкий и резкий, прорезал утреннюю тишину, как нож:

— Кто вы такие, чёрт возьми?

Мятная пони — Лира, как её назвали подруги, — вдруг оживилась. Страх в её глазах сменился восторгом, и она вскочила на ноги, чуть не сбив своих спутниц обратно на землю. Её копыто ткнулось в сторону Стива, и она закричала, ликуя, словно только что выиграла спор всей своей жизни:

— Я же говорила! Я была права! Люди существуют! Ха, Бон-Бон, Дерпи, теперь в лицо мне не трындите, что я всё выдумала!

Серая и кремовая пони, всё ещё лежавшие в куче на земле, растерянно переводили взгляды с Лиры на Стива. Их мордочки выражали смесь удивления и недоверия, а копыта так и остались неподвижными. Стив вздохнул, его брови сошлись к переносице, и он повторил, уже настойчивее, слегка ткнув Лиру копьём в бок — не сильно, но достаточно, чтобы она почувствовала укол:

— Назовись. И твои подруги тоже. Быстро.

Лира ахнула, прижав копыто к боку, и её мордочка скривилась от обиды. Она выпалила, чуть ли не дрожа от возмущения:

— Эй, это вообще-то больно! И неприятно, между прочим! Ты что, не можешь нормально спросить? Я же не враг тебе!

Стив пожал плечами, и на его губах мелькнула холодная, почти насмешливая усмешка. Он ответил, не скрывая цинизма в своём тоне:

— Возможно, ты не заметила, милаха, но вокруг война идёт. Я не раздаю конфеты незнакомцам, особенно тем, кто выскакивает из кустов, как чёрт из табакерки.

Лира надула щёки, её жёлтые глаза сверкнули обидой, но она быстро оправилась. Потерев бок копытом, она вдруг протянула ему другое, и её тон стал неожиданно жизнерадостным, почти солнечным:

— Ладно, проехали! Я — Лира Хартстрингс! А это мои подруги, — она кивнула на спутниц, всё ещё сидевших на земле, — мы шли домой, в Понивилль, но… ну, началось что-то страшное. Пожары, крики, солдаты в чёрной броне повсюду. Мы рванули через лес, чтобы спастись, и, эээ, немного заблудились.

Она улыбнулась, тряхнув гривой, но в её глазах мелькнула тень тревоги, которую она явно пыталась скрыть за бравадой. Стив внимательно посмотрел на неё, потом перевёл взгляд на остальных. Он медленно протянул руку — грубую, покрытую шрамами и грязью, — и осторожно пожал её копыто, чувствуя мягкость её шерсти под пальцами. Его тон оставался хриплым, но уже чуть спокойнее:

— Стив. Человек, как ты и сказала. — Он кивнул на других пони, всё ещё держа копьё наготове, и добавил: — А вы кто такие?

Серая пони с косыми глазами и светлой гривой неуклюже поднялась, хлопнув крыльями, отчего с них слетела пара листьев. Она заговорила, её речь звучала мягко, но с ноткой растерянности:

— Я… эээ, Дерпи. Дерпи Хувс. Мы… просто хотели домой попасть. — Она улыбнулась, и её глаза, несмотря на страх, засветились теплом, как солнечные лучи, пробивающиеся сквозь тучи.

Кремовая пони с розово-фиолетовой гривой встала последней. Её движения были плавными, почти грациозными, несмотря на усталость, а взгляд — спокойным, но настороженным. Она кивнула Стиву и заговорила ровно, с лёгкой хрипотцой:

— Свити Дропс. Или Бон-Бон, как зовёт меня Лира. Мы не враги, клянусь тебе. Просто… пытаемся выжить в этом аду.

Стив кивнул, опуская копьё, но не убирая его далеко — оно осталось в руке, готовое к любому повороту событий. Он окинул их взглядом, выискивая хоть малейший намёк на ложь, но видел лишь измождение и страх — те же эмоции, что он сотни раз замечал в глазах беженцев в Сирии. Те прятались в развалинах, моля о спасении, их лица были покрыты пылью и кровью, а голоса дрожали от ужаса. Сердце его сжалось, но он быстро подавил это чувство, спрятав его за привычной маской цинизма. В памяти всплыла та семья в подвале, в пустыне — их глаза, полные надежды, когда его отряд их нашёл. «Мы их не спасли», — мелькнула мысль, и он стиснул зубы, отгоняя воспоминание.

— Ладно, — буркнул он, его тон был резким, но уже с намёком на доверие. — Садитесь к костру. Только без резких движений, ясно?

Пони нерешительно переглянулись, но послушно двинулись к кострищу, где тлели угли, оставленные Стивом. Лира, всё ещё потирая бок, бросила на него взгляд, полный смеси обиды и любопытства, но промолчала. Дерпи, спотыкаясь, чуть не наступила на собственный рюкзак, но Бон-Бон подхватила её под крыло, помогая сесть. Они устроились у огня, их копыта хрустели по листьям, а рюкзаки звякнули, когда они сняли их с боков и положили рядом.

В этот момент на поляну вернулись Искорка и Рэйнбоу Дэш. Их шаги были тяжёлыми, копыта оставляли глубокие следы в мягкой земле, а мордочки выражали разочарование. В копытах они держали лишь пару чахлых ягод — жалкий результат их поисков еды. Искорка, увидев новых гостей, замерла, её глаза расширились, а рог мигнул слабым фиолетовым светом. Рэйнбоу, напротив, тут же оживилась, её крылья распахнулись, и радужная грива сверкнула в лучах солнца. Они бросились к подругам, и их возгласы, полные облегчения и радости, разнеслись над поляной:

— Лира! Дерпи! Бон-Бон! — воскликнула Искорка, её грива подпрыгнула, когда она обхватила Лиру копытами. Глаза её блестели от слёз, которые она сдерживала из последних сил. — Вы живы! Звёзды, я так боялась, что вас… что вас больше нет!

— Вы как тут оказались?! — подхватила Рэйнбоу, её крылья хлопнули с такой силой, что подняли в воздух вихрь из листьев. Она обняла Дерпи, чуть ли не сжав её до хруста костей, и её тон дрожал от эмоций. — Мы думали, Понивилль… ну, вы понимаете, что там творится!

Лира расплылась в улыбке, её жёлтые глаза засветились восторгом, и она крепко обняла Искорку в ответ, чуть ли не подпрыгивая на месте:

— Искорка! Рэйнбоу! Вы целы, вы живы! Я знала, знала, что вы не сдадитесь, что бы ни случилось! — Она отстранилась, ткнув копытом в сторону Стива, и добавила с ноткой хвастовства: — А я нашла человека! Я же говорила всем, что они существуют, а мне никто не верил!

Дерпи кивнула, её косые глаза блестели от слёз радости, и она тихо сказала, прижимаясь к Рэйнбоу:

— Это правда… Мы так боялись, так бежали… Но вы здесь, и это… это просто замечательно!

Свити Дропс, или Бон-Бон, улыбнулась уголком губ, её взгляд оставался спокойным, но тёплым. Она посмотрела на Искорку и Рэйнбоу и произнесла, чуть устало, но с облегчением:

— Мы правда рады вас видеть. Но… что вообще происходит? Где все остальные?

Стив тем временем вернулся к костру, подбросив в огонь собранные ветки. Пламя вспыхнуло с треском, его тепло разогнало утренний холод, и он уселся на бревно, прислонив копьё к колену. Наблюдая за пони, за их объятиями и взволнованными возгласами, он почувствовал, как в груди шевельнулось что-то тёплое — чувство, давно похороненное под слоями цинизма и боли. Это напомнило ему, как его отряд находил выживших в Сирии: их слёзы облегчения, их слабые объятия, что давали хоть какую-то надежду в том аду. Но там это тепло всегда заканчивалось кровью — взрывами, криками, смертью. Он нахмурился, пальцы сжали древко копья, и он пробормотал себе под нос, так тихо, что никто не услышал:

— Чёрт, только не дай этому миру отнять у них это. Не дай…

Пони расселись вокруг костра, устроившись на земле и бревнах. Их гривы блестели в свете пламени, а копыта нервно теребили листья или рюкзаки. Рэйнбоу, расправив крылья, заговорила первой, её тон был резким, но полным боли, которая рвала её изнутри:

— Всё пошло к чёрту, ребята. Солнечная Империя захватила Кантерлот, Понивилль лежит в руинах. Дейбрейкер… — она кивнула на мешок, лежавший у дерева, и её глаза сузились от гнева, — она сожгла всё, что мы любили. Мы еле сбежали, но теперь у нас есть план.

Лира ахнула, прижав копыта к груди, и её речь задрожала от ужаса:

— Дейбрейкер? Это… это что, Селестия? Как такое вообще возможно?!

Дерпи всхлипнула, её крылья безвольно опустились, и она прошептала, глядя в огонь:

— А… а что с Понивиллем? Мой дом… мои письма… там же всё было…

Свити Дропс стиснула зубы, её взгляд стал твёрдым, почти стальным, и она спросила, сохраняя спокойствие, но с тревогой в тоне:

— Расскажите всё по порядку. Что за план? И… что с ней делать? — Она кивнула на мешок, её глаза сузились, словно она пыталась разглядеть в нём скрытую угрозу.

Рэйнбоу топнула копытом по земле, подняв облачко пыли, и заговорила с решимостью, от которой её грива казалась ещё ярче:

— Мы идём в Понивилль. Там, в библиотеке Искорки, спрятаны Элементы Гармонии. Они могут вернуть Селестию и Луну, вытащить их из этого кошмара. Стив придумал план: забрать камни, вернуть с помощью них Селестию, — она снова кивнула на мешок, — и Луну заодно.

Лира, Дерпи и Свити Дропс переглянулись, их мордочки отражали смесь ужаса и слабой надежды. Лира заговорила первой, её тон дрожал от восторга, но в нём сквозил страх:

— Элементы Гармонии? Это… это правда может сработать! Но… Понивилль же теперь опасен, да?

Дерпи кивнула, её копыта задрожали, и она прошептала, глядя на свои крылья:

— Я видела вдалеке дым над городом… Это было так страшно…

Свити Дропс посмотрела на Стива, её взгляд был цепким, изучающим, и она спросила, чуть нахмурившись:

— А ты уверен, что это сработает? И что с ней делать? Она же… императрица всё-таки.

Стив хмыкнул, и его губы искривила холодная усмешка. Он подбросил ещё одну ветку в костёр, пламя вспыхнуло ярче, осветив его лицо, и он заговорил, его речь была хриплой, пропитанной цинизмом:

— Уверен? Да ни в чём я не уверен. Но это наш единственный шанс, другого нет. А она, — он кивнул на мешок, — наш козырь в рукаве. Без неё Империя начнёт жрать сама себя изнутри. Элементы… если они сработают, может, ваш мир ещё можно будет спасти. А если нет… — Он замолчал, его взгляд потемнел, и он добавил тише, почти шёпотом: — Тогда будем резать всех, кто встанет на пути, пока не найдём новый выход.

Искорка всхлипнула, её копыта дрожали, а глаза блестели от слёз, которые она больше не могла сдерживать. Она заговорила, её речь была слабой, но в ней горела надежда:

— Мы должны хотя бы попробовать. Элементы — это всё, что у нас осталось. Я верю… я правда верю, что мы можем спасти их. Селестию, Луну… всех, кого мы потеряли.

Рэйнбоу кивнула, её крылья хлопнули с такой силой, что искры от костра взлетели в воздух, и она добавила, её тон был дерзким, но тёплым, как объятие:

— Ага, мы не сдадимся, ни за что! И вы, ребята, с нами, да?

Лира, Дерпи и Свити Дропс снова переглянулись, их глаза сияли смесью страха и решимости. Лира ударила копытом по земле и воскликнула, её речь звенела восторгом:

— Конечно, я в деле! Если мы спасём Эквестрию, я всем расскажу, что сражалась бок о бок с настоящим человеком!

Дерпи кивнула, её косые глаза блестели, и она тихо сказала, сжимая копыта:

— Я… я тоже хочу помочь. Ради Понивилля… ради всех нас.

Свити Дропс посмотрела на Стива, её взгляд был твёрдым, но в нём мелькнула тень сомнения. Она произнесла спокойно, но уверенно:

— Я с вами. Но нам нужно быть осторожными. Империя не сдастся без боя.

Стив кивнул, и его усмешка стала усталой, почти вымученной, но в глазах его зажглась искра надежды. Он смотрел на пони, на их лица, полные страха, но и веры, и чувствовал, как то тепло, что тлело в его груди, разгорается сильнее, как угли под слоем пепла. В памяти снова всплыли те выжившие в Сирии — их слёзы, их слабые улыбки, что давали силы идти дальше. «Может, этот мир ещё не совсем мёртв», — подумал он, и его речь, хриплая, но твёрдая, прозвучала в тишине:

— Тогда готовьтесь. Мы идём в Понивилль. Если нам повезёт, найдём эти камни. А если нет… — Он замолчал, взгляд его скользнул к копью, и он добавил, чуть тише: — Мы сделаем, что придётся.

Костёр трещал, пламя разгоралось всё ярче, отбрасывая тёплый свет на лица пони, что сидели вокруг. Их слова, полные надежды и страха, смешивались с шёпотом леса, с шелестом листвы и журчанием ручья. Стив смотрел на них, чувствуя, как его сердце бьётся в ритме войны — том самом ритме, что вёл его к Понивиллю, к Элементам, к Луне, к битве, что решит судьбу Эквестрии.