МойФанфик

Стив рухнул на деревянный пол розового домика, едва успев подложить под голову свёрнутое одеяло, служившее ему подушкой. Усталость, что копилась в нём весь день — от оглушительного взрыва в сирийской пустыне до сумасшедшего калейдоскопа событий в Понивилле, — навалилась, как тяжёлое, пропитанное пылью одеяло, придавившее его к земле и лишившее сил сопротивляться. Его веки сомкнулись сами собой, дыхание замедлилось, и сознание, казалось, растворилось в тёмной, вязкой пустоте. Но сон, в который он погрузился, не был той спасительной тьмой, что стирает тревоги и воспоминания. Нет, этот сон был живым, осязаемым, полным красок и звуков, которые цеплялись за его разум, не давая уйти в забытье.

Он очнулся — или подумал, что очнулся — посреди бескрайнего поля, где каждый стебель травы мерцал под призрачным, серебристым светом, льющимся с неба. Звёзды висели так низко, что казалось, стоит лишь протянуть руку, и их холодное сияние осядет на ладони, как иней. Трава под босыми ногами была мягкой, влажной, чуть липкой от росы, и её прохлада пробирала до костей, заставляя кожу покрываться мурашками. Воздух был густым, пропитанным резким запахом озона, как перед грозой, что вот-вот разорвёт небо молниями. Ветер, лёгкий, но настойчивый, холодил лицо, шею, проникал под тонкую ткань кимоно, которое сшила Рарити — белого, с золотыми нитями, что слабо поблёскивали в этом странном свете. Оно шуршало при каждом его движении, и этот звук, едва слышный, казался единственным якорем, связывающим его с реальностью. Стив моргнул, пытаясь разглядеть хоть что-то за пределами поля, но горизонт ускользал, растворяясь в бесконечности, и только две фигуры в центре этой пустоты притягивали взгляд, словно магниты.

Первая фигура напоминала Луну, но это была не та Луна, которую он встретил в Эквестрии. Её тёмно-синяя шерсть казалась чернее самой глубокой ночи, поглощающей свет, а грива струилась, как буря, сотканная из теней, с проблесками молний вместо звёзд — они вспыхивали и гасли, как далёкие маяки в штормовом море. Её глаза, горящие холодным голубым огнём, были лишены тепла, почти безжизненными, как у мраморной статуи, а морда скрыта под чёрной маской, похожей на броню. Маска отливала металлическим блеском, её края были острыми, словно выкованными для войны, а в центре красовался символ полумесяца, выгравированный с такой точностью, что он казался живым, пульсирующим. Она стояла выше, мощнее, чем Луна, которую Стив знал, и от неё исходила угроза — не явная, но ощутимая, как далёкий гул артиллерии перед боем. Это была Найтмер Мун, понял он, хотя имя всплыло в его сознании, как обрывок чужой памяти.

Напротив неё стояло другое существо — как пони, но извращённое, будто вырванное из кошмара. Чёрное, хитиновое тело блестело, как панцирь жука, с дырами в ногах, через которые просвечивал слабый, зеленоватый свет, словно внутри горел ядовитый огонь. Крылья, тонкие и полупрозрачные, напоминали стрекозиные, но их края были зазубрены, остры, как лезвия. Глаза — зелёные, мерцающие, как драгоценные камни, — горели злобой и коварством, а грива, тёмная и спутанная, шевелилась, как живая, извиваясь, словно щупальца. Клыки, длинные и острые, блестели в слабом свете, и каждый её шаг сопровождался тихим, едва уловимым шорохом, будто хитин скребётся о хитин. Это была Кризалис, и хотя Стив не знал её имени, он чувствовал, что она — воплощение чего-то чуждого, опасного, как мина, готовая взорваться под ногами.

Стив замер, инстинкты ветерана вопили в его голове, требуя отступить, найти укрытие, оценить угрозу. Он сжал кулаки, готовый броситься в бой или бежать, но ноги не слушались. Они словно приросли к земле, вросли в траву, и он понял, что не может даже пошевелиться. Паника, знакомая и острая, как запах пороха, начала подниматься в груди, но он подавил её, заставив себя дышать ровно, как делал перед каждым заданием в горячих точках. Он был зрителем, пленником этого сна, и мог лишь наблюдать, как фигуры заговорили.

Кризалис шагнула вперёд, её крылья дрогнули, издав звук, похожий на треск сухих веток. Её голос был шипящим, пропитанным ядовитой насмешкой, что резала слух, как ржавый нож:

— Найтмер Мун, хватит тянуть время. Ты медлишь, как трусливая кобылка, прячущаяся за гривой своей сестры. Покончи с Селестией, пока она не стала угрозой. Она слабела с каждым днём, её свет меркнет, и Королевство, и твоя драгоценная Лунная Империя ждут этого момента. — Она склонила голову, её глаза сузились, а клыки блеснули, когда она добавила: — Сомбра уже точит свои когти. Его тьма готова поглотить её свет, но он не будет ждать вечно.

Найтмер Мун повернула голову, её маска сверкнула, отражая призрачный свет, и глаза сузились до тонких щелей, в которых плескался ледяной огонь. Её голос был глубоким, холодным, с эхом, что отдавалось в воздухе, как раскаты грома в горах, заставляя волосы на затылке Стива вставать дыбом:

— Кризалис, ты торопишься, как жадный шакал, что рвётся к добыче, не видя ловушки. Нападать сейчас — чистое безумие. Селестия подавлена, её силы тают, но если мы ударим слишком рано, она обратится в Дейбрейкер. Ты хоть понимаешь, что это значит? — Она выпрямилась, её грива взметнулась, как чёрный вихрь, и голос стал ещё ниже, почти угрожающим: — Солнце, что сжигает всё на своём пути. Даже моя тьма не устоит перед таким пламенем.

Кризалис фыркнула, её клыки клацнули, и она скрестила передние ноги, словно насмехаясь над словами собеседницы. Её грива шевельнулась, как змеи, готовые ужалить, но она кивнула, соглашаясь, хоть и неохотно.

— Проблема, да, большая проблема. Дейбрейкер — это не шутки, я видела её тень в старых свитках. Но у меня есть способ, Найтмер. Мои чейнджлинги уже в Кантерлоте, они везде — в тенях, в толпе, в её дворце. Они высасывают её магию по капле, день за днём. — Она усмехнулась, её голос стал ниже, почти зловещим: — Скоро она будет слишком слаба, чтобы сопротивляться. Но нам нужен твой удар, твоя сила, чтобы сломать её дух.

Найтмер Мун молчала, её взгляд был устремлён куда-то вдаль, словно она видела то, что скрыто от глаз Кризалис. Наконец, она заговорила, её голос стал тише, но от этого не менее пугающим:

— А что с Искоркой? Она не так проста, как кажется. Её магия дружбы — это сила, которую мы не учли в прошлый раз. Если она вмешается, весь твой план рухнет, как карточный домик. И Сомбра… ты уверена, что он не предаст нас ради собственной выгоды?

Кризалис рассмеялась — звук был резким, как звон разбитого стекла, и от него у Стива по спине пробежал холод.

— Искорка? Эта наивная кобылка с её проповедями о дружбе? Она не угроза, пока мы держим её друзей в узде. А Сомбра… он слишком жаден до власти, чтобы рисковать всем. Мы дадим ему кусок пирога, и он будет доволен. — Она наклонилась ближе, её глаза блеснули, как два зелёных факела: — Но решай быстрее, Найтмер. Время уходит, и я не собираюсь ждать, пока Селестия соберётся с силами.

Стив слушал, его разум лихорадочно пытался сложить кусочки головоломки. Он хотел шагнуть вперёд, крикнуть, прервать их, но тело не подчинялось. Он напряг мышцы, пытаясь сдвинуться с места, но ноги словно прилипли к земле, а голос застрял в горле, как ком. Паника, острая и знакомая, сдавила грудь, и он почувствовал, как сердце бьётся быстрее, отдаваясь в висках. Он был беспомощен, как в те минуты перед боем, когда приказ ещё не отдан, а враг уже близко. Но здесь не было винтовки, не было команды, только он и этот сон, что держал его в своих тисках.

Внезапно мир вокруг треснул, как стекло под ударом молота. Поле разлетелось на осколки, звёзды погасли, и тьма рухнула на него, как волна. Стив рывком сел на полу, его сердце колотилось, как барабан перед атакой, грозя вырваться из груди. Пот стекал по вискам, по шее, пропитывая кимоно, что липло к спине, холодное и мокрое. Он дышал тяжело, судорожно, каждый вдох был борьбой с воздухом, что казался густым, как сироп. Комната — розовый домик с его крошечной кроватью, игрушечной мебелью и мягкими занавесками — была той же, но теперь стены словно сжимались, давили на него, превращая пространство в ловушку. Лунный свет лился сквозь окно, заливая пол серебром, и в этом сиянии тени казались живыми, шевелящимися, как призраки.

— Какого хрена? — пробормотал он, голос хрипел, словно после долгого крика. Он потёр лицо руками, пальцы дрожали, как у новобранца перед первым боем. Это был не просто сон. Он чувствовал траву под ногами, слышал голоса, видел их — Найтмер Мун, Кризалис, Сомбра, Дейбрейкер. Имена звучали нелепо, как из дешёвого фантастического фильма, но они врезались в память, как пули в бронежилет, оставляя след. Он опустил взгляд на руку — знак лунного месяца мерцал ярче, чем когда-либо, его голубое сияние пульсировало, как живое, отбрасывая тени на стены, что плясали, словно в насмешку. Стив стиснул зубы, потирая знак ладонью, но он не гас, только становился теплее, почти обжигая кожу.

Он поднялся, ноги дрожали, ботинки скрипнули по деревянному полу, и подошёл к окну. Холодное стекло приятно остудило лоб, когда он прижался к нему, глядя на спящий Понивилль. Фонарики на площади давно погасли, дома стояли тёмными силуэтами, но звёзды сияли в небе, такие же яркие, как в его сне, и от этого сходства у него закружилась голова. Он закрыл глаза, пытаясь прогнать образы, но они возвращались — чёрная маска Найтмер Мун, зелёные глаза Кризалис, их голоса, полные угрозы и яда. Кто они такие? Почему он видел это? Его разум, закалённый годами войны, искал логику, цеплялся за привычные шаблоны — разведка, враг, план действий. Но здесь не было ничего знакомого, только вопросы, что множились, как тени в темноте.

Он отошёл от окна, прошёлся по комнате, шаги гулко отдавались в тишине. «Найтмер Мун… Кризалис… Сомбра… Дейбрейкер, ” — шептал он себе под нос, пробуя имена на вкус, словно они могли дать ответ. «И Искорка — почему они её боятся?» Он остановился, глядя на свою руку, где знак теперь горел ярче, чем луна за окном. «Это не просто сон. Это… предупреждение? Чёрт возьми, что я вообще здесь делаю?» Он ударил кулаком по стене, дерево скрипнуло, но боль в костяшках вернула его в реальность, отрезвила.

Стив опустился на пол, прислонившись спиной к стене. Холод дерева пробирался сквозь ткань кимоно, но он не замечал этого. Сон всё ещё висел перед глазами, как дым, что не рассеивается даже под ветром. Он закрыл глаза, но образ Найтмер Мун — её маска, её голос, её сила — не отпускал, цеплялся за сознание, как заноза. Он знал одно: этот знак, эта Эквестрия, эта пони-принцесса по имени Луна — всё связано, и он вляпался во что-то крупное, во что-то, что может перевернуть его мир с ног на голову. Он пробормотал, почти шёпотом, слова, что сорвались с губ, как выстрел в тишине:

— Чёрт, если это твоя магия, Луна, мы точно поговорим.