МойФанфик

Тронный зал Кантерлотского замка, что когда-то возвышался как нерушимый символ гармонии Эквестрии, теперь лежал в руинах, словно сердце, раздавленное войной. Мраморный пол, испещрённый глубокими трещинами, дымился под слоем крови и пепла, его белоснежная чистота была безнадёжно осквернена чёрной копотью, оседавшей подобно мрачному снегу. Разбитые витражи, некогда переливавшиеся яркими сценами дружбы и света, теперь зияли пустыми проёмами, пропуская внутрь багровый свет, который заливал зал зловещим сиянием, будто сама Эквестрия истекала кровью из открытых ран. Трон из белого камня, чья спинка гордо украшалась пылающим солнцем Солнечной Империи, тлел под языками чёрного пламени, словно надгробие эпохи, что канула в бездну. Гобелены, воспевавшие величие Селестии и Луны, свисали рваными лохмотьями, их золотые нити дымились, а воздух, густой от запаха гари, озона и крови, обжигал горло, как раскалённый ветер преисподней. Стены, покрытые сетью трещин, тихо стонали, будто замок оплакивал свою гибель, а угасающие факелы в бронзовых держателях отбрасывали дрожащие тени, что извивались на полу, точно призраки давно умершего мира.

Посреди этого хаоса стоял Стив, возвышаясь над поверженной Дейбрейкер. Его копьё, блестело от крови, стекавшей тонкими струйками и оставлявшей на полу алые кляксы. Рубаха на нём, изодранная и пропитанная потом, висела клочьями, обнажая обожжённое плечо — кожа там покраснела, покрылась волдырями, а боль пульсировала с каждым движением. Знаки на его руках — лунный серп и солнечный диск — мерцали слабым светом, голубым и золотым, едва пробиваясь сквозь дымную пелену, словно звёзды, затянутые грозовыми тучами. Пот стекал по его вискам, смешиваясь с запёкшейся кровью на лице, а дыхание вырывалось из груди тяжёлыми, рваными толчками, как у бойца, выстоявшего в кровавой схватке. У его ног лежала Дейбрейкер, чья алая шерсть, прежде сиявшая, как расплавленное золото, теперь потускнела и покрылась грязью. Её грива, что некогда полыхала, как солнечная буря, угасла до дрожащих языков пламени, похожих на тлеющие угли забытого костра. Сломанное крыло, усыпанное обугленными перьями, безвольно свисало, а пробитая нога истекала кровью — алая струйка медленно растекалась по мрамору, смешиваясь с пеплом в зловещую грязь. Глаза её были закрыты, а грудь едва поднималась, выдавая хриплый, слабый вдох, цепляющийся за остатки жизни.

Стив провёл тыльной стороной ладони по лицу, стирая кровь и пот, и бросил усталый, холодный взгляд по залу. Он понимал, что времени почти не осталось — стража могла нагрянуть в любую секунду, а Искорка с Рэйнбоу ждали его у ворот, ставя на кон свои жизни. Ноги сами понесли его к груде обломков у дальней стены, где сорванные гобелены, осколки мрамора и щепки от разбитой мебели смешались в хаотичную кучу. Ботинки хрустели по битому стеклу, осколки скрипели под подошвами, а дрожащие от усталости руки принялись разгребать завалы в поисках хоть чего-то, что могло бы послужить тканью. Пепел оседал на его плечи, запах гари резал глаза, заставляя их слезиться, но он упрямо продолжал, пальцы цеплялись за обрывки ткани, пока не наткнулись на что-то твёрдое. Стив замер, нахмурился и потянул сильнее, вытаскивая из-под обломков обгоревшую шкатулку — ту самую, что он чинил для Фларри. Её деревянная крышка, украшенная звёздами и сердцами, покрылась сажей, но лак, который он так бережно восстанавливал, всё ещё блестел в тусклом свете. Внутри что-то тихо щёлкнуло, словно механизм ожил, приветствуя его. Стив замер, глядя на неё, и уголки его губ дрогнули в горькой, но тёплой улыбке. Он поднёс шкатулку ближе к лицу, ощущая её лёгкое тепло сквозь грязь и копоть, и хрипло прошептал, а голос дрожал от сдержанных чувств:

— Ну ты даёшь… Даже этот ад не смог тебя уничтожить.

Он бережно, почти ласково провёл пальцем по узорам, вспоминая, как Фларри радовалась, хлопая крыльями, когда он впервые показал ей отремонтированную игрушку. Её звонкий голосок, её доверчивые глаза, её вера в него — всё это вспыхнуло в памяти, согревая сердце, что едва не остыло в этом кошмаре. Стив сунул шкатулку в карман рубахи, её тёплый вес прижался к груди, как якорь, удерживающий его от падения в пропасть. Вернувшись к завалу, он принялся копаться быстрее, пальцы дрожали, но движения стали увереннее. Через несколько минут он выудил кусок гобелена — длинный, изрядно потрёпанный, но всё ещё крепкий, с выцветшими узорами солнца, что едва угадывались под слоем грязи. Стив отряхнул его от пепла, ткань зашуршала в руках, и он направился обратно к Дейбрейкер, чьё слабое дыхание едва доносилось сквозь гул ветра за разбитыми окнами.

Он расстелил гобелен на полу, его края мягко легли на мрамор, и резким движением оторвал от него широкую полосу — ткань треснула с сухим звуком, похожим на хруст ломаемой кости. Стив опустился на одно колено рядом с Дейбрейкер, его грубые, мозолистые пальцы осторожно, почти с непривычной нежностью коснулись её пробитой ноги. Кровь всё ещё текла, липкая и тёплая, пачкая его руки, но он стянул рану тканью, завязав узел так туго, что её тело дрогнуло, а грива на миг вспыхнула слабым пламенем, тут же угасшим. Он провёл ладонью по её сломанному крылу, ощущая, как хрустят мелкие кости под пальцами, и кровь, смешанная с пеплом, оставила тёмные разводы на ткани. Перевязав и его, он вытер руки о рубаху, добавляя новые пятна к уже имеющимся, и с тяжёлым вздохом поднял Дейбрейкер. Её тело оказалось неожиданно тяжёлым, но мягким, как у спящего зверя, и он уложил её на гобелен, аккуратно завернув ткань вокруг, словно в саван. Узлы он затянул быстро и чётко, движения были отработанными, как у солдата, что собирает снаряжение перед броском в бой. Поднявшись, он поморщился — рёбра ныли от удара о стену, а обожжённое плечо полыхало жаром, будто раскалённый металл впился в кожу.

Стив шагнул к террасе, где разбитые стеклянные двери скрипели на ветру, пропуская внутрь багровый свет, что окрашивал мрамор в цвет свежей крови. Выйдя наружу, он ощутил, как холодный ветер ударил в лицо, острый и беспощадный, словно лезвие, что режет кожу. Над Кантерлотом висело пульсирующее солнце, его свет извивался щупальцами, точно кошмарные создания, готовые поглотить всё живое. Стив поднял взгляд к нему, глаза сузились, а сердце сжалось от смеси страха и решимости. Он знал, что Дейбрейкер связана с этим солнцем, что её магия питала его безумную силу, и если он хочет остановить этот хаос, ему придётся подчинить его себе. Копьё поднялось к небу, лезвия сверкнули в багровом свете, а знаки на руках вспыхнули ярче — голубой и золотой свет разрезал сумрак, как молнии в ночи. Он закрыл глаза, вспоминая уроки Зекоры, её тихий голос, что говорил о воле, рождающей силу. Разум его потянулся к солнцу, словно рука, что пытается ухватить звезду, и вдруг он ощутил его — поток энергии, огромный и бесконечный, ворвался в него, как бушующая река, что сносит дамбы.

Эта сила была почти божественной, она текла по венам, наполняя тело жаром, способным испепелить горы, и светом, что мог ослепить небеса. Его глаза вспыхнули золотом, как у Дейбрейкер в её лучшие дни, а сердце заколотилось так, будто хотело вырваться из груди. Он чувствовал, как солнце поддаётся ему, как его щупальца света замирают, а багровое сияние становится ярче, признавая нового повелителя. Но в этот момент внутри него шевельнулось нечто тёмное — холодная, липкая тень, что поднялась из глубин, как яд, отравляющий кровь. Она заговорила, её голос был сладким, но полным злобы, словно шипение змеи, что обвивает горло:

— Убей её, Стив. Она слаба, она ничтожна. Раздави её, как насекомое под ногой. Возьми её трон, её солнце, её империю. Ты сильнее её, ты достоин большего. Ты можешь править всем — разорвать этот мир и построить новый, залитый кровью её врагов.

Тьма росла, её слова вгрызались в разум, как черви в плоть. Стив замер, пальцы сжали копьё так, что суставы побелели, а взгляд упал на мешок с Дейбрейкер. Её слабое дыхание было едва слышно, а кровь, пропитавшая ткань, казалась зовом к резне. Тёмная сторона шептала громче, обещая власть, славу, реки крови под его ногами, и он почти поддался — рука подняла копьё, лезвие блеснуло, готовое пронзить её сердце и выпустить наружу всю ярость, что кипела внутри. Но вдруг он ощутил тепло в кармане — шкатулка Фларри, её мягкий вес, её нежные узоры, её мелодия, что зазвучала в голове, как светлый мотив среди тьмы. Он вспомнил её — маленькую Фларри, её крылья, трепещущие от радости, её улыбку, что сияла ярче солнца, её голос, полный веры. Тень дрогнула, её шепот захлебнулся, отступая, как волна, что разбивается о скалы. Стив опустил копьё, дыхание сбилось, а глаза вернулись к своему цвету, тёмному и усталому.

— Пошёл к чёрту, — прохрипел он, вытирая пот со лба дрожащей рукой. — Не дождёшься, мразь.

Он вернулся в зал, шаги гулко отдавались среди осколков, хрустящих под ногами. Перекинув мешок с Дейбрейкер через плечо, он стиснул зубы — её вес давил на обожжённую кожу, но он проглотил боль, как горькое лекарство. Копьё лежало в руке, готовое к бою, а тень его тянулась следом, длинная и зловещая, как призрак, что не отпускает. Коридоры замка встретили его мраком и дымом, стены гудели от далёких шагов стражи, а голоса, полные паники, эхом отражались от камня. Стив крался вперёд, сердце билось ровно, как у солдата, привыкшего к опасности, но внутри него бушевала буря — усталость, гнев и та тьма, что всё ещё шевелилась где-то в глубине, ожидая своего часа.

В первом же коридоре путь ему преградили двое стражников в чёрной броне. Их рога вспыхнули магией, готовой сорваться с кончиков, а броня звякнула, когда они шагнули навстречу. Стив не стал ждать — копьё метнулось вперёд, лезвия вонзились в грудь первого, пробивая металл и плоть. Кровь хлынула потоком, заливая мрамор, а тело рухнуло с хриплым стоном. Второй вскинул рог, но Стив выбросил руку — знак луны вспыхнул, и стрела тени пронзила горло стражника, кровь брызнула, как тёмный фонтан, и он упал, дёргаясь в агонии. Стив выдернул копьё из тела, кровь стекала с лезвий, капая на пол, и он двинулся дальше, шаги его были быстрыми, но бесшумными, как у хищника на охоте.

Следующий зал стал ареной для новой схватки. Элита Солнечной Империи — трое пегасов в золотой броне и двое единорогов с мечами — ждали его, их оружие сверкало в тусклом свете. Они бросились на него разом, копыта загремели по полу, но Стив встретил их как буря. Он уклонился от первого меча, лезвие просвистело у виска, и рубанул копьём в ответ — череп пегаса раскололся, кровь и мозг брызнули на стену, тело рухнуло с глухим стуком. Второй единорог метнул огненный шар, но Стив вскинул руку — знак солнца вспыхнул, щит поглотил пламя, и он ответил стрелой тени, что вонзилась в грудь врага, пробив броню. Кровь хлынула, тело осело, а крик захлебнулся. Третий и четвёртый ударили с флангов, мечи сверкнули, но Стив крутнулся на месте, копьё запело в воздухе, разрубая броню, как бумагу. Кровь залила пол, их крики оборвались, оставив лишь эхо. Последний пегас взмыл вверх, золотые крылья хлопнули, но Стив метнул огненный шар — пламя взорвалось, охватив его, и обугленное тело рухнуло вниз, дымясь и треща. Стив вытер кровь с лица, дыхание вырывалось тяжёлым кашлем, но взгляд оставался холодным, как лёд.

Он добрался до ворот замка, массивные створки которых, покрытые копотью, были слегка приоткрыты, пропуская внутрь багровый свет, что заливал мрамор зловещим сиянием. У стены, в тени, стояли две фигуры в чёрной броне Солнечной Империи, но Стив узнал их по едва заметным деталям — гривы Искорки и Рэйнбоу, спрятанные под шлемами, чуть выдавались наружу. Он подошёл ближе, мешок с Дейбрейкер оттягивал плечо, а копьё оставляло за собой тонкий кровавый след на полу. Его голос, хриплый и резкий, прорезал тишину, как удар клинка:

— Пора выбираться из этого проклятого места.

Искорка тихо ахнула, её рог мигнул под шлемом, а глаза, полные тревоги, метнулись к мешку. Она сделала шаг вперёд, голос её дрожал, как струна, готовая лопнуть:

— Стив… что там у тебя? Кто это внутри?

Рэйнбоу стиснула зубы, крылья под бронёй нервно дёрнулись, а голос вырвался с ноткой раздражения:

— Да, чувак, что за дерьмо ты тащишь? Это что, труп?

Стив покачал головой, его усмешка вышла усталой, но непреклонной.

— Нет времени объяснять, — отрезал он, взгляд острый, как лезвие. — Шевелитесь. Сейчас же.

Они выскользнули из замка, пробираясь по задымлённым улицам Кантерлота. Мостовые, что некогда сияли белым мрамором, теперь были завалены обломками, а дома с выбитыми окнами стояли, как остовы мёртвого города. Вдалеке гремели копыта стражников, их голоса доносились сквозь дым, но Стив, Искорка и Рэйнбоу держались теней, двигаясь бесшумно, словно призраки, что ускользают от света. Искорка шагала рядом, её взгляд то и дело падал на Стива, глаза под шлемом блестели тревогой, почти страхом. Она видела в нём что-то новое, пугающее — его холодный, тёмный взгляд, движения, резкие, но полные хищной грации, молчание, что давило тяжелее камня. Она сглотнула ком в горле, копыта слегка дрожали, и прошептала, голос дрожал от волнения:

— Стив… что с тобой случилось? Ты выглядишь… не таким, как раньше. Ты меня пугаешь, правда пугаешь.

Он не ответил, шаги его гулко отдавались по мостовой, а мешок с Дейбрейкер тянул плечо вниз, словно груз той тьмы, что поселилась в нём. Кантерлот медленно растворялся за спиной, его башни тонули в багровом дыму, а впереди лежал путь — к спасению, к Луне, к битве, что ещё не закончилась.