МойФанфик

Стив стоял у широкого окна своей комнаты, задумчиво глядя на раскинувшийся за стеклом Мэйнхэттен. Холодный мраморный пол Цитадели неприятно леденил его босые ступни, а лёгкий сквозняк, пробирающийся сквозь приоткрытую раму, заставлял его поёживаться. За окном последние лучи багрового заката медленно угасали, окрашивая острые шпили небоскрёбов в кроваво-красные тона. Их окна, словно сотни внимательных глаз, мерцали в полумраке, отражая уходящее солнце. Внизу, на улицах, бурлила жизнь: силуэты пони и фестралов мелькали в сумерках, а их крылья и копыта создавали едва уловимый ритм, сливающийся с далёким гулом города.

Он вздохнул, вновь ощущая, как боль в перебинтованном боку ноет, словно тлеющий уголёк, а рана на ноге отзывается резкими уколами при каждом неосторожном движении. Усталость давила на плечи, но Стив упрямо выпрямился, крепко сжимая подоконник. Его взгляд, твёрдый и решительный, застыл на горизонте, где последние отблески света растворялись в наступающей ночи. Наконец, издав ещё один тяжёлый вздох, он отвернулся от окна и медленно направился к кровати.

Опустившись на мягкие шёлковые простыни, он лёг, заложив руки под голову, и уставился в потолок, усыпанный крохотными мерцающими звёздами — искусной иллюзией, созданной магией Луны. Мысли его невольно вернулись к недавним событиям. Библиотека вспыхнула в памяти яркими образами: бой с Найтмер, её пылающие глаза, полные гнева и боли, её голос, дрожащий от эмоций, когда она призналась ему в любви. А потом — его отказ, твёрдый и непреклонный, его выбор долга перед друзьями вместо её предложения. И, наконец, её уход — стремительный, полный ярости и отчаяния, оставивший в его груди гнетущую пустоту. Сердце сжалось, но он стиснул зубы, подавляя подступающие чувства.

«Нужно выбираться отсюда,» — подумал он, и его взгляд начал блуждать по комнате, выискивая хоть малейший намёк на путь к свободе. Цитадель была для него чужой, её коридоры — лабиринтом, а фестралы, охраняющие каждый угол, явно были верны только своей Императрице Найтмер. Он прикрыл глаза, пытаясь сосредоточиться и выстроить план побега. «Если я смогу найти запасной выход… или, может, замаскироваться? Нет, слишком рискованно, да и на представителя местной фауны я вряд-ли похожу.» Мысли путались, натыкаясь на непреодолимые препятствия: он не знал расположения выходов, не понимал, как обойти охрану, и даже не представлял, как выбраться из города, окружённого легионами Лунной Империи.

Фрустрация нарастала, сжимая виски раскалённым обручем. Он резко сел, морщась от прострелившей бок боли, и провёл рукой по лицу, пытаясь унять раздражение. Взгляд его случайно упал на шкаф, стоящий у кровати — высокий, из тёмного дерева, с резными узорами в виде полумесяцев. Поддавшись внезапному порыву, Стив встал и подошёл к нему. Дверца скрипнула, открываясь, и перед ним предстал костюм: чёрный, с золотистыми узорами, вышитыми тонкими нитями, и символами Лунной Империи, вплетёнными в ткань. Он провёл пальцами по материалу — гладкому, плотному, но удивительно лёгкому. Костюм был явно сшит специально для него: идеально подогнанный под его рост и фигуру, с вышивкой, подчёркивающей статус правителя.

«Ну, хоть что-то,» — хмыкнул он про себя, снимая его с вешалки. Недолго думая, Стив начал переодеваться. Ткань мягко облегла тело, даря неожиданное чувство уверенности и удобства. Застегнув последнюю пуговицу, он расправил плечи, окинул себя взглядом в зеркале на внутренней стороне дверцы и усмехнулся. «Выгляжу как какой-то местный принц. Ладно, хрен с ним, это может помочь.»

Закончив с переодеванием, он решительно шагнул к двери и вышел в коридор. Цитадель встретила его гнетущей тишиной, нарушаемой лишь эхом его шагов по мраморному полу. Коридоры тянулись бесконечной чередой поворотов и дверей, освещённых тусклым светом магических кристаллов, вделанных в стены. Он шёл, стараясь запомнить путь, но вскоре понял, что заблудился. «Проклятье,» — выругался он тихо, оглядываясь. Сердце колотилось всё сильнее, а в груди нарастало тревожное предчувствие. Наконец, после долгих блужданий, он вышел к широкому залу, где виднелся парадный вход — массивные двери, украшенные лунными символами.

Стив ускорил шаг, его сапоги глухо стучали по каменному полу Цитадели, отражая эхом его решимость. Он почти видел выход — тёмный проём, манящий свободой, — но не успел сделать и нескольких шагов, как из теней, словно призраки ночи, выступили фестралы. Их высокие, стройные силуэты казались высеченными из мрака: перепончатые крылья, аккуратно сложенные за спиной, слегка подрагивали, а жёлтые глаза горели в полумраке, точно фонари, освещающие его путь — или его плен. Чёрная броня, отлитая с холодной точностью, поблёскивала серебряными узорами в виде полумесяцев, а на груди каждого стража гордо красовался герб Лунной Империи — символ их нерушимой преданности Императрице Найтмер. Это была элита, стражи, чья тень внушала трепет, а молчаливая неподвижность — чувство безысходности. Они стояли, точно статуи, выкованные из ночи, но их взгляды, острые и внимательные, следили за каждым движением Стива, выдавая скрытую готовность к действиям.

Один из них, чья осанка была чуть более властной, а броня чуть ярче отливала серебром — видимо, командир, — шагнул вперёд. Его крылья дрогнули, словно в знак уважения, а голос, мягкий, но с твёрдостью стали, разрезал гнетущую тишину коридора:

— Ваше Величество, Императрица Найтмер запретила вам покидать Цитадель. Прошу вас, вернитесь в свои покои.

Стив замер, будто наткнулся на невидимую стену. Его брови сдвинулись, а взгляд, острый, как клинок, впился в командира. В груди вспыхнуло удивление, смешанное с раздражением. «Ваше Величество? Серьёзно?» — пронеслось в его голове, и он едва сдержал саркастическую усмешку. Глубоко вдохнув, он попытался унять нарастающий гнев, но голос всё равно выдал его чувства — в нём звенела сдерживаемая злость, готовая вот-вот сорваться с цепи.

— Ребята, послушайте, — начал он, стараясь звучать спокойно, но слова всё равно казались резкими, как щелчки хлыста. — Я здесь не пленник, ясно? У меня есть право уйти, если мне вздумается. Вы не можете держать меня взаперти только потому, что кому-то так захотелось!

Командир слегка склонил голову, его жёлтые глаза — два светящихся угля в полумраке — внимательно изучали Стива. В них не было ни тени враждебности, только холодная, непреклонная решимость, словно он был не живым существом, а воплощением воли Императрицы. Его голос остался ровным, почти убаюкивающим, но от этого ещё более раздражающим.

— Мы лишь исполняем волю Императрицы, Ваше Величество, — ответил он, подчёркивая каждое слово с непоколебимой уверенностью. — Она ясно дала понять: вы должны оставаться в безопасности, под её защитой. Цитадель — ваш дом, а мы — ваши стражи, призванные оберегать вас.

— Безопасность? — Стив шагнул ближе, сжимая кулаки. Его дыхание участилось, а в голосе прорвалась ярость, которую он больше не мог сдерживать. — Это не безопасность, это тюрьма! Я не собираюсь торчать здесь, пока вы разыгрываете из себя верных псов! У меня есть дела за этими стенами — важные дела! И я не намерен кланяться чьим-то прихотям, чтобы их выполнить!

Фестралы не шелохнулись. Их лица — или, скорее, морды, с едва уловимыми чертами, скрытыми под шлемами, — оставались непроницаемыми, точно вырезанными из камня. Лишь их глаза, не мигая, следили за Стивом, словно оценивая, насколько далеко он готов зайти. Командир чуть покачал головой, его тон не изменился — спокойный, вежливый, но непреклонный, как сама ночь.

— Вы — правитель Лунной Империи, наравне с Императрицей, — произнёс командир, и в его голосе послышалось искреннее уважение, глубокое и почти благоговейное. Его жёлтые глаза, горящие в полумраке, как два уголька, впились в Стива, но в них не было ни тени угрозы — только непоколебимая преданность. — Однако, таков её приказ. Мы не можем ослушаться. Если вы выйдете за пределы Цитадели, это поставит под угрозу не только вас, но и всю Империю. Прошу вас, не заставляйте нас применять силу.

Слова командира эхом отдавались в просторном коридоре, где мягкий свет лился сквозь высокие окна, отражаясь на тёмных каменных стенах. Тяжёлые бархатные шторы колыхались от лёгкого сквозняка, и в воздухе витал слабый аромат ночных цветов, что только усиливало ощущение удушающей роскоши, окружавшей Стива.

— Применять силу? — Стив усмехнулся, но смех вышел горьким и резким, словно лезвие, скользнувшее по камню. Он шагнул вперёд, а в груди вспыхнула ярость, которую он едва сдерживал. Его тёмные волосы упали на лоб, скрывая напряжённый взгляд, полный вызова. — Ну валяйте, попробуйте. Вы думаете, я просто сдамся? Я не ваш король и не ваш пленник! Луна не имеет права решать за меня, и вы тоже!

Другой фестрал, стоявший позади командира, тихо кашлянул, словно пытаясь смягчить напряжение, что висело в воздухе, густое и тяжёлое, как предгрозовая туча. Его крылья дрогнули, но он тут же сложил их, сохраняя внешнее спокойствие. Его лицо, покрытое тонкой чёрной шерстью, оставалось непроницаемым, но в голосе чувствовалась попытка примирения.

— Ваше Величество, — начал он, его голос был чуть ниже и теплее, словно он искал путь к сердцу Стива, а не к его разуму, — мы понимаем ваши чувства. Но Императрица заботится о вас. Она не хочет, чтобы вы пострадали. Внешний мир полон опасностей — предателей, врагов, хаоса идущей войны, — а здесь вы под нашей защитой. Вспомните, вы уже один раз чуть не погибли, а Императрица приложила все силы чтобы вас спасти. Разве это не лучшее доказательство её доверия и чувств к вам?

Стив стиснул зубы, чувствуя, как гнев, кипевший в нём, подобно раскалённой лаве, уступает место бессилию — холодному и липкому, как утренний туман. Он понимал, что фестралы не враги: их слова были пропитаны уважением, почти благоговением, как к правителю, чья воля священна. Но это только сильнее разжигало его ярость, словно их почтение было ещё одной цепью, сковывающей его свободу. Он шагнул ближе, а голос понизился до угрожающего шёпота:

— Доверия? — бросил он, глядя прямо в глаза фестралу, его слова звенели, как сталь, ударяющая о камень. — Она заперла меня здесь, как зверя в клетке, окружённого вами и вашим «уважением», а вы называете это доверием? Если бы она мне доверяла, я бы не стоял тут, споря с вами, а давно уже шёл бы своей дорогой, вдали от этих стен!

Командир вздохнул, его широкие плечи чуть опустились, а взгляд смягчился, но позиция осталась непреклонной, как гранитная стена Цитадели. Он слегка наклонил голову, словно признавая тяжесть слов Стива, но его голос оставался твёрдым, как сама ночь, что окутывала их:

— Мы не можем нарушить приказ, Ваше Величество. Прошу вас, вернитесь. Это не обсуждается.

Стив ещё мгновение смотрел на них, его грудь тяжело вздымалась, а в глазах тлела искра надежды — найти хоть малейшую трещину в их решимости. Но фестралы стояли непреклонно: их крылья были сложены, копья скрещены у входа, а жёлтые глаза не моргали, отражая твёрдость их долга. Наконец, он выдохнул, разжимая кулаки, и отступил назад, чувствуя, как гнев уступает место усталости, что навалилась на него, словно тяжёлый плащ.

— Хорошо, — процедил он сквозь зубы, его голос был тихим, почти сломленным, но в нём всё ещё тлела искра упрямства. — Но это ещё не конец.

Развернувшись, он направился обратно в свою комнату, его шаги тяжело звучали, отдаваясь эхом в пустом коридоре. Тёмный мрамор пола блестел под тусклым светом факелов, а стены, украшенные тонкой резьбой, казались ему насмешкой над его положением. Дверь за ним закрылась с тихим щелчком, и он остался один, окружённый роскошью, которая душила его: мягкая кровать с шёлковыми простынями, золотые канделябры, изящные статуэтки на полках. Всё это было золотой клеткой, из которой он мечтал вырваться. Опустившись на кровать, Стив закрыл глаза, но мысли о побеге кружились в его голове, словно ночные тени.

«Я найду способ,» — пообещал он себе, стиснув кулаки так, что ногти впились в ладони, оставляя красные полумесяцы. — «Так или иначе, я выберусь отсюда, Луна.»