МойФанфик

Стив шагал за Луной по узкой тропинке, что вилась через поля к Понивиллю, и чувствовал, как его выцветшая армейская форма цепляется за каждый чёртов куст, словно нарочно. Ткань, заношенная до дыр, шуршала, цепляясь за колючки, и он невольно чертыхнулся про себя — старая привычка, въевшаяся за годы службы, бранить всё, что мешает движению. Лунный свет заливал окрестности, превращая высокую траву в серебристое море, что колыхалось под лёгким ветром, а звёзды над головой горели так ярко, что казались ближе земли, чем он когда-либо видел. Не тусклые пятна, затянутые дымом войны, а острые, живые точки, будто кто-то просыпал горсть алмазов по чёрному бархату. Воздух был свежим, пропитанным сладковатым ароматом полевых цветов и хвои, и Стив, несмотря на весь абсурд ситуации, поймал себя на мысли, что этот мир — или что бы это ни было — выглядел как грёбаная открытка из детской сказки. Его шаги гулко отдавались в мягкой земле, армейские ботинки вязли в рыхлой почве, оставляя глубокие следы, но тело — помолодевшее, лёгкое, — двигалось с непривычной энергией.

Он бросал короткие взгляды на Луну, шедшую впереди. Её грива больше всех привлекала внимание, а круп покачивался в такт шагам с грацией, которой не ждёшь от существа с копытами. Стив заставлял себя смотреть на тропинку, чтобы не пялиться — не время, Картер, не место. Но взгляд всё равно цеплялся за неё: за её крылья, сложенные аккуратно вдоль боков, за рог, что слабо светился в темноте. Она была слишком реальной для галлюцинации и слишком чуждой для понимания. Он стиснул зубы, прогоняя мысли, и сосредоточился на дороге. Ночь была тихой, лишь шелест травы да редкие крики ночных птиц нарушали тишину. Где-то вдали, за полями, прогудел ветер, и трава зашумела громче, будто шепталась о чём-то своём. Стив хмыкнул — паранойя, старая подруга, снова лезла в голову.

Прошёл час, и вдали показались первые признаки Понивилля — россыпь огоньков, мягких и тёплых, как свечи в ночи, а не резких, как прожектора военных баз, к которым он привык. Дома, низкие, с соломенными крышами и стенами, раскрашенными в яркие цвета, проступали из темноты, будто нарисованные детской рукой. Стив прищурился, пытаясь разглядеть детали, но расстояние пока скрывало всё, кроме смутных силуэтов. Луна шагала молча, лишь изредка косясь на него — её глаза, глубокие и сияющие, ловили лунный свет, и в них мелькало что-то похожее на любопытство. Кажется, она ждала, что он заговорит первым, но Стив не собирался облегчать ей задачу. Он переваривал всё: смерть — или что-то вроде того, — внезапную молодость, этот мир, эту пони-принцессу, что вела его в какой-то местный город. Его рука невольно скользнула к ладони, где слабо светился знак лунного месяца — бледный, полупрозрачный, как татуировка под кожей. Он потёр его пальцем, но рисунок не стирался, будто выжженный изнутри. Чёрт знает, что это значит. Может, метка, как у скота? Или что похуже? Он бросил взгляд на Луну, но та смотрела вперёд, будто ничего не замечала.

Ещё полчаса пути, и они ступили в Понивилль. Стив замер как вкопанный, когда перед ним открылась картина этого места. Город был словно вырван из сна безумного художника: дома, раскрашенные в розовый, голубой, жёлтый, теснились вдоль улиц, их кривые соломенные крыши торчали под странными углами, а окна — круглые, квадратные, ромбовидные — обрамляли цветочные клумбы с алыми, белыми, фиолетовыми бутонами, что светились в полумраке, будто подсвеченные изнутри. Улицы, вымощенные гладким камнем, блестели под лунным светом и вились между площадками, где носились жеребята — их звонкий смех, высокий и чистый, как колокольчики, резал слух после тишины полей. Камни под ногами были отполированы до блеска, и ботинки Стива скользили, заставляя его напрячься, чтобы не растянуться прямо перед этой крылатой принцессой. На центральной площади кипел праздник: разноцветные пони — с рогами, крыльями или без того и другого — толпились вокруг длинных столов, заваленных пирогами с румяной корочкой, кексами, усыпанными сахарной пудрой, и кувшинами с пенящимся сидром, от которого пахло яблоками и корицей. Запах был густой, почти липкий, и Стив невольно сглотнул — желудок напомнил, что он не жрал с тех пор, как… ну, с тех пор, как умер, наверное.

Фонарики, подвешенные на тонких верёвках между домами, качались на ветру, отбрасывая золотистый свет на лица, гривы, копыта. Некоторые из них были вырезаны в виде звёзд и лун, и их свет дрожал, создавая на земле узоры, что двигались, как живые. В небе кружили пегасы — их крылья мелькали, как эскадрильи на параде, некоторые тащили за собой длинные ленты, что вились в воздухе, словно разноцветные змеи, другие кувыркались, вызывая восторженные вопли снизу. Один из них — с синей шерстью и радужной гривой — заложил такой вираж, что чуть не снёс крышу ближайшего дома, и толпа взорвалась смехом и аплодисментами. Стив почувствовал, как челюсть тяжелеет, а горло пересыхает. Это был не город. Это был цирк — грёбаный мультфильм, оживающий прямо у него на глазах. Он моргнул, пытаясь убедить себя, что это сон, но запах сидра, гомон толпы и холод камня под ногами говорили обратное.

— Чёрт возьми, — вырвалось у него, голос хрипнул, и он отступил на шаг назад. Форма сползла с плеча, и он машинально подтянул ремень, пытаясь привести себя в порядок, хотя понимал, что это бесполезно — он выглядел, как бомж, свалившийся в эту цветастую сказку. Луна, шедшая впереди, обернулась — её бровь изогнулась в лёгком удивлении, но она промолчала, лишь уголок её рта дрогнул в намёке на улыбку. Её глаза поймали его взгляд, и на миг показалось, что она знает, о чём он думает. Стив отвёл глаза, стиснув зубы — не хватало ещё краснеть перед этой… кем бы она ни была.

Толпа на площади вдруг оживилась, заметив Луну. Пони — от жеребят с растрёпанными гривами до стариков с выцветшей шерстью — загудели, как потревоженный улей, и хлынули к ней, обступая со всех сторон. Их голоса сливались в радостный, почти оглушительный гомон, перебивая друг друга:

— Принцесса Луна! С праздником Ночной Луны!

— Вы приехали! Это так здорово!

— Ваши звёзды сегодня просто невероятные!

— А вы останетесь до утра?

Жеребёнок с оранжевой гривой, торчащей во все стороны, подпрыгнул, чуть не налетев на Стива, и пискнул:

— Луна! Луна! А вы будете танцевать с нами?

Луна подняла копыто, останавливая поток восторгов. Её улыбка стала шире, глаза засветились теплом — не напускным, а искренним, будто она правда радовалась этим крикам. Она кивала, отвечая каждому, её голос был мягким, но уверенным, с лёгкой хрипотцой, что выдавала усталость:

— Спасибо, мои дорогие. Я рада быть здесь с вами. Праздник прекрасен, как всегда. А танцы… — она посмотрела на жеребёнка и подмигнула, — возможно, если вы меня уговорите.

Толпа взорвалась смехом, кто-то засвистел, и Стив почувствовал, как его оттесняют назад. Он отступил в тень ближайшего прилавка, заваленного кексами, чей сладкий запах мешался с ароматом сидра и бил в нос, как артиллерийский залп. Форма цеплялась за грубые доски, ботинки скрипели по камням, и он мысленно проклинал себя за то, что выглядит, как пугало на этом празднике жизни. Хотелось слиться с фоном, стать невидимкой, но тень не спасла. Несколько пони заметили его почти сразу. Тот же жеребёнок с оранжевой гривой, растрёпанной и торчащей во все стороны, ткнул в него копытом и пискнул, выпучив глаза:

— Эй, а это кто?

Рядом подлетела пегаска с радужными волосами — её крылья хлопнули, подняв лёгкий ветер, а на морде заиграла дерзкая ухмылка. Она зависла в воздухе, скрестив передние ноги, и прищурилась, будто оценивая добычу:

— Да, что за тип? И почему он так странно одет? Это что, мода такая у него?

Стив напрягся, чувствуя, как взгляды толпы — голубые, зелёные, фиолетовые — поворачиваются к нему, словно прожектора на вышке. Пони зашептались, некоторые подались ближе, их гривы колыхались, как цветные волны на ветру, а копыта цокали по камням, приближаясь. Стив стиснул зубы, выпрямился — инстинкт армейской выправки сработал сам собой. Если это допрос, он знает, как держать удар. Он откашлялся, голос вышел твёрдым, с лёгкой хрипотцой, будто после долгого марша:

— Стивен Джеймс Картер, капитан, инженерный корпус армии Соединённых Штатов Америки, в отставке.

Слова повисли в воздухе, тяжёлые, как бетонные плиты, и толпа затихла, переглядываясь, будто он выложил перед ними гранату с выдернутой чекой. Пурпурная единорожка — Искорка, — нахмурилась, её рог мигнул слабым светом, и рядом с ней возник блокнот, парящий в воздухе, окутанный фиолетовым сиянием. Она наклонила голову, её глаза загорелись, как у учёного, нашедшего новый вид:

— Соединённые Штаты? Это что, страна? Где это? И почему ты так странно говоришь? Это какой-то акцент?

Стив моргнул, не ожидавший, что его начнут разбирать по косточкам прямо здесь. Розовая — Пинки, кажется — завизжала, подпрыгнув так, что чуть не сшибла кувшин с сидром, её глаза блестели от восторга, а голос звенел, как сирена:

— Ого! Это что, человек? Настоящий? Из другого мира? Это же круто! Супер-пупер-круто!

Оранжевая в шляпе — Эпплджек, судя по всему — прищурилась, её голос был грубоватым, с лёгким южным акцентом, и она шагнула ближе, оглядывая его с ног до головы:

— И чего он тут делает? Выглядит, будто его через пустыню тащили, а потом бросили посреди праздника. Ты кто вообще такой, парень?

Стив открыл рот, чтобы ответить, но его перебили. Белая единорожка с фиолетовой гривой — Рарити, если он правильно запомнил — всплеснула копытами, её голос был полон драматизма, а глаза округлились, будто она увидела конец света:

— Ох, дорогой! Эта одежда — просто катастрофа! Потёртая, бесформенная, без единого намёка на стиль! Это что, ты сам её шил?

Толпа загудела, некоторые засмеялись, и Стив почувствовал, как щёки начинают гореть. Он сжал кулаки, стараясь держать лицо, но ситуация выходила из-под контроля. Луна шагнула вперёд, её грива качнулась, как тёмная волна, и она подняла копыто, прерывая нарастающий шум. Её голос был мягким, но властным, с тёплой улыбкой, что не вязалась с её царственным видом:

— Друзья мои, позвольте представить. Это Стив Картер, гость из другого мира. Он… новичок в Эквестрии, и я привела его сюда, чтобы помочь ему освоиться. Прошу, будьте добры к нему, как вы умеете.

Толпа загудела снова, но уже дружелюбнее, с ноткой любопытства. Искорка шагнула ближе, её блокнот завис перед ней, а перо в магическом захвате уже что-то черкало. Её глаза сияли, как у ребёнка, нашедшего новую игрушку, и она засыпала его вопросами, не давая вставить слово:

— Из другого мира? Это невероятно! Как ты сюда попал? Это магия? Портал? Артефакт? А что такое инженерный корпус? Это как гвардия? А почему у тебя нет гривы?

Стив потёр шею, форма опять сползла с плеча, и он буркнул, стараясь скрыть неловкость за сарказмом:

— Без понятия, дамочка. Был взрыв, потом очнулся тут. И да, я в курсе, что выгляжу, как пугало. Гривы у нас, людей, не растут, извини, что разочаровал.

Пинки хихикнула, подскочив к нему вплотную, её нос чуть не ткнулся ему в лицо, и она затараторила, перескакивая с ноги на ногу:

— Пугало? Ха! Ты просто новенький! Надо устроить вечеринку в честь твоего прибытия! С кексами, шариками и пушкой конфетти! У меня дома как раз есть пушка, хочешь посмотреть?

Рарити закатила глаза, но тут же подхватила, её голос стал ещё театральнее:

— Вечеринка — это прекрасно, Пинки, но сначала его нужно переодеть! Я не позволю ему ходить в этом… этом недоразумении! Дорогой, у меня есть идеи, как сделать из тебя настоящего джентльмена.

Стив хмыкнул, чувствуя, как ситуация окончательно превращается в фарс. Он бросил взгляд на Луну, надеясь на спасение, но та лишь смотрела на него, её глаза блеснули сдержанным весельем, будто она наслаждалась этим цирком. Она кивнула в сторону площади, её голос стал чуть мягче:

— Пойдём, Стив. Праздник Ночной Луны ждёт нас. И, возможно, ответы на твои вопросы.

Он вздохнул, подтянул ремень и пошёл следом, чувствуя, как толпа расступается перед ним, но взгляды — любопытные, настороженные, восторженные — не отпускают. Это был не его мир, не его война, не его правила. Но, чёрт возьми, он начинал втягиваться.