МойФанфик

Аспирантура - Ад на земле. Именно здесь люди проходят все стадии горевания. От отрицания и гнева до торга, депрессии и принятия.

Мистер Кроули точно продал душу дьяволу, когда решил продолжить обучение и добровольно подписаться на то, чтобы быть «мальчиком на побегушках» у профессоров: рядовых преподавателей, кандидатов и докторов наук. А также лаборантов, секретарей, у кафедры и деканата в полном составе. Им пользовались все, кто только мог.

Поначалу было даже приятно.

Практика и обучение под пристальным взором и чутким руководством Азирафаэля Фелла были похожи на чистилище. Они уже давно перешли на «ты», провели многие часы в разговорах об искусстве, судьбах мира и гаданиях о грядущем будущем. В то время, как мистер Фелл наслаждался каждым из разговоров, для мистера Кроули стоило трудов соблюдать грани приличия.

Счастье не продлилось долго.

Пришло время учиться под началом снобистского доктора искусствоведения. Гавриила де Сента. Это - что-то между четвёртым и пятом кругами Ада. Профессор смотрел на всех свысока, будто только ему одному дано понимать искусство. Все остальные - пыль у его ног. Обычным делом для де Сента было подкидывать отчёты и написание статей ангельски-послушному Азирафаэлю Феллу.

Кроули едва сдерживался, когда слышал диалоги между профессорами:

— Это честь для Вас, мистер Фелл, — нахально заявлял де Сент младшему коллеге. И улыбался при этом своей белозубой улыбкой. Он точно напрашивался на драку. — Через пару лет написания статей под моим покровительством Вы, быть может, вознесётесь вверх в научном обществе. Осталось совсем чуть-чуть.

Похлопав мистера Фелла по плечу, он самодовольно удалялся восвояси.

Азирафаэль обнадёживающе улыбался Кроули, переводил взгляд на небрежно начирканную тему для публикации и тяжело вздыхал.

— О, а можно присоединиться к тебе? — бодро подключался Энтони, когда они оставались одни на кафедре. — Мне давно хотелось узнать об…

— Педагогических открытиях в обучении искусству детей, оставшихся без попечения родителей? — с недоверием переспрашивал Азирафаэль, треся исписанный клочок бумаги, вырванный из календаря.

— Именно об этом! Забыл формулировку, — янтарные глаза в такие моменты блестели странным огоньком, но Фелл уже давно привык к непомерному энтузиазму Кроули. Этому юноше было любопытно узнавать обо всём на свете. Удивительная способность.

Азирафаэлю ни за что не дано было узнать, что Энтони в такие дни делал тройную работу: за себя, вместе с Азирафаэлем и для Гавриила де Сента. Но всё равно им удавалось выкраивать время, чтобы пообщаться друг с другом то в аудиториях, то в кафетериях, то на кафедре. Ближе к завершению аспирантуры этого времени стало категорически не хватать. Тогда-то Кроули и приблизился к центру Ада.

Апогеем абсурда в аспирантуре стала практика под началом кандидата искусствоведения, Баал Зебуб. Прескверная женщина, беспринципная карьеристка и точно так же терпеть не могла бумажную работу, как и все прочие в университете. Кроули многому научился у неё.

В том числе тому, что нельзя доверять коллегам в треклятом образовательном гадюшнике. Особенно коллегам-одиночкам. Ведь даже временный начальник может воткнуть нож в спину как бы между делом. Именно это произошло сегодня.

— Знаешь, меня удивляет, как можно оставаться холостым на нашей работе, — разоткровенничалась Баал. Она любила посплетничать за спинами у коллег. Энтони думалось, что сейчас будет именно один из желтушных разговоров. Но катастрофически ошибся. Баал продолжала. — Ведь вокруг столько людей! Очень умных, откровенно интересных, бесконечно начитанных. Настоящих профессионалов. А кто-то умудряется с головой погружаться в работу и не видеть ничего дальше своих книжек.

Поначалу Энтони не придал значения этим словам, а после в нём щёлкнул переключатель с позиции «Всё в порядке» до «Берегись этой женщины! Она опасна!». Старый стул заскрипел, разрывая тишь вечера.

Аспирант-стиляга сел ровнее и наклонился ближе к мисс Зебуб. Кажется, он стал слушать внимательнее? Его серьёзный взгляд располагал на откровение. Наконец-то кто-то готов выслушать её! Женщина подалась вперёд и понизила голос:

— Вы проходили у него практику, — вкрадчивый голос заполнил всё сознание Энтони. Наряду с бешеным стуком сердца, который отдавался в ушах назойливым эхом. — Что скажете о нём?

— Ангел во плоти, достойнейший человек, — сухо ответил Кроули через силу. Опорочить Азирафаэля язык не поворачивался, так что Энтони нехотя сказал чистейшую правду.

Баал кивнула, удовлетворённая ответом:

— Он очень галантен и вежлив, всегда одевается с иголочки, — от мёда в её голосе становилось приторно тошно. — Очень умный мужчина, мы с ним можем разговаривать о науке до бесконечности.

Лёгкий румянец тронул щёки Баал. «Она точно по уши влюблена», — с ужасом отметил про себя Энтони.

— Мы на днях пересеклись с ним в кафетерии, и он даже угостил меня пирожными с кофе. Не мужчина, а мечта. До сих пор помню, какая музыка играла в тот момент. «Ангел» - это Вы верно отметили…

Остановить её было уже не возможно, но Кроули услышал достаточно, чтобы почувствовать себя крайне неуверенным и несправедливо обиженным.

Галантный, лёгкий в общении, умеющий поддержать любой разговор, — это ли не черты идеального человека? Точно сошедший с картин эпохи Рококо. Кроули знал лишь одного такого. Энтони Кроули недовольно сощурил глаза и уставился на Баал Зебуб. Эта женщина покусилась на то, что ей не принадлежит.

Между тем, Азирафаэль Фелл - о котором думал Энтони Дж. Кроули - был совершенно свободным человеком, а потому не мог принадлежать вообще никому.

И отчего-то эта мысль породила ещё большую бурю эмоций на душе. Негодование и надежды, злость и благоговение, суровость и нежность. Это уже становилось невыносимым. Будто изнутри естество разрывало на куски. Кроули постоянно казалось, что он охотится за Феллом будто за призрачным миражом посреди пустыни. В то время как он сам постоянно был на крючке горе-рыболова.

За переживаниями и навязчивыми мыслями, что весь мир рушится прямо у него на глазах, Энтони не заметил, как наступил глубокий вечер. Он всё ещё здесь. Хотя соседнее кресло давным-давно опустело. Часы мерно тикают, отсчитывая первые минуты восьмого часа.

— Пора брать ситуацию в свои руки!

Почему он, глупец, до сих пор не сделал этого?

Потому что окончательно запутался в двойных смыслах, тройных посланиях и четверных отшиваниях от Азирафаэля. Честно говоря, Кроули было бы больно признать, что он всё это время выдавал желаемое за действительное. Быть может Азирафаэль действительно со всеми общается в такой манере? Может Кроули не был исключением? А мисс Зебуб им стала?

Всё это не вязалось с реальностью. Чего стоили искренне-молящие взгляды, когда на Азирафаэля сваливалась непрошенная работа? Мягкие жесты и ненавязчивые прикосновения всякий раз, когда они оставались наедине? А все те многие, и многие, и многие часы проведённые за разговорами?

Кроули был влюблён уже целую вечность. Но за всё это время он будто не продвинулся не на шаг. Их отношения словно незатейливая бачата. Шаг вперёд, шаг назад. Шаг вправо - шаг влево. И, чудесным образом, они всегда возвращались на то место, с которого начали.

Телефон прожужжал в третий раз. Белоснежная надпись из календаря холодно напоминала: «Сдача статьи».

— Какой статьи? — Кроули удивлённо моргнул раз-другой, прежде чем его поразило озарение.

О каком выяснении отношений может идти речь, когда его аспирантская голова находится на волосок от гильотины? Перед прохождением комиссии и закрытием аспирантуры ему абсолютно необходимо было опубликоваться под руководством одного из профессоров. Мало того, что статья уже покрылась паутиной, так ещё и сроки горели!

Клацанье клавиатуры послышалось незамедлительно. А мозг Кроули постепенно начал генерировать идеи на тему: «Безукоризненные и совершенно точные способы подсунуть статью в университетскую типографию до восьми утра с подписью профессора». Кроули был мастером безумных выдумок, а потому идеи полились словно из Рога Изобилия.

Можно было пробраться в типографию, она на первом этаже, а одно из окон давно поскрипывало. Снять его с петель… Глупость. Снаружи вряд ли получится это сделать. А вот разбить - можно. Чёрт, очередная глупость. Можно было просто прийти рано утром и провернуть финт с местными секретаршами.

Статья допишется, в этом Энтони был мастером. Правда, было неясно, кого можно указать в качестве руководителя… Кроули решил сделать три варианта титульного листа. Насколько хорошо он сможет подделать подписи? Сумеет ли договориться с кем-то из профессоров в ближайшие двенадцать часов? Отложим вопрос в сторону.

Где распечатать статью? Бумажный и электронный варианты абсолютно точно нужно было подкинуть к типографам. В библиотеке должен был быть принтер, верно? В какой из них нет принтера? Библиотеки точно создавали только ради этого.

Второй этаж соседнего здания, где еле трепыхался свет, стал следующей целью Кроули. С флеш-картой он помчал в главный корпус через дорогу, взлетел по лестницам и зашёл в помещение, где был только один человек. Самым быстрым и громким в помещении, казалось, было только биение сердца Энтони.

Пожилая мадам сидела за столом, скрестив руки и нахмурив брови. Её седые волосы, собранные в пучок, растрепались. Но, самое главное, она всё ёщё была здесь. Спасительница, благодетельница. Кроули постучал по столу и мягко кашлянул:

— Мисс, могу ли я воспользоваться принтером? — Энтони изобразил самый любезный голос, на который был способен.

Тишина в ответ.

— Мисс? Это срочно, — в голосе прозвучала нотка отчаяния.

А женщина всё так же крепко спала, сохраняя суровое выражение лица. Удивительная способность. Сколько бы он не пытался достучаться до неё, библиотекарь оставалась глуха к его мольбам. Бессердечная и холодная женщина.

— Может я могу помочь? — позади Кроули послышался мягкий голос, но он напугал аспиранта до чёртиков! Высокий парень обернулся, уставившись во все глаза на…

— Азирафаэль?! Боже правый, почему ты так бесшумно подкрадываешься к людям?! Так и умереть можно!

— Это же библиотека, — совершенно спокойно ответил Фелл. — Тебе тоже стоило бы быть потише. Ни к чему будить мадам. У неё был сложный день.

Кроули посмотрел на Азирафаэля как на дурака.

— Я не могу не разбудить её, — озабоченность и нервозность в голосе подсказывали, что Энтони переживает. — Мне срочно нужно сдать статью и…

Озарение прошибло Энтони во второй раз за день:

— О, Азирафаэль, ты будешь моим руководителем? Защита уже скоро, на неё не допустят без публикаций. Публикация вот, в руках. Но её нужно распечатать уже сейчас. Утром сдать в типографию с первыми петухами… И - как же это глупо - я не успел обратиться ни к одному из профессоров, чтобы напечатать эту «совместную» работу. И вот ты здесь!

— Я понимаю, к чему ты клонишь, Энтони. Но я не лучший выбор для тебя. Есть более выдающиеся профессора, — Феллу было неприятно признавать это. — Их имена имеют больший вес в научном обществе. Я просто обучаю студентов, поэтому тебе лучше обратиться к мистеру де Сенту или мисс Зебуб.

Улыбка тронула губы, но не глаза Азирафаэля.

— Ты - лучший выбор в моей жизни, Азирафаэль. Доверься моему мнению, как я доверяю тебе. Помоги, прошу. Без тебя я пропаду.

Фелл сделал шаг назад. Его ярко-голубые глаза на мгновение скрылись в тени сумерек. Послышался тяжёлый вздох. Энтони сделал шаг вперёд и взял обе руки Азирафаэля в свои.

— Я искренне желаю, чтобы ты пошёл мне навстречу, — мягко начал Кроули. А после уверенно продолжил. — Но если твоё последнее слово - «нет», то я не имею права настаивать.

Минута, взятая на размышление, будто обратилась в вечность в свете тусклых лампочек библиотеки. Пылинки в воздухе замедлили своё падение. Гудение повисло в воздухе ровно до того момента, как в помещении не раздался звонкий храп из-за стойки библиотекаря.

Мужчины не сдержали улыбок. Мадам помогла разрядить напряжённую атмосферу, хотя никогда не узнает об этом.

— Если ты уверен, что хочешь этого, тогда ладно, — наконец произнёс Азирафаэль. — Я разрешаю тебе выпустить статью под моим руководством. И я могу помочь тебе кое с чем ещё. Пойдём.

Мужчина в светлом костюме направился напрямую к стареньким компьютерам и включил один из них.

— Ты можешь распечатать статью здесь. Сколько у тебя страниц?

— Пятнадцать.

— Значит, с тебя пятьдесят пенсов, — на удивлённый взгляд Кроули, Фелл ответил. — Ты же не думал, что можешь расплатиться с мадам-библиотекарем одними лишь сладкими речами, Кроули? Твои красивые глаза здесь не помогут. Она подслеповата. И, очевидно, спит.

Видя, что Кроули не сдвинулся с места, Азирафаэль переспросил:

— Ты что, именно на это рассчитывал?

Ответом ему послужила бесстыдно-откровенная улыбка и смеющийся взгляд Энтони. Он точно сделал ставку на своё обаяние! Азирафаэль пробухтел что-то невнятное, хотя Кроули мог поклясться, что расслышал пару фраз: «боже, какой бесстыдник» и «всегда ведусь».

Монеты зазвенели. Ровно пятьдесят пенсов лежали на рабочем столе библиотекаря. Рядом же опустилась записка с ровным бисерным почерком: «Спасибо за принтер, распечатали 15 чёрно-белых страниц». Также Фелл сходил в другой конец зала и принёс стопку книг, которые взял для вечернего чтения.

Пока ангел порхал то тут, то там, Кроули успел разобраться с печатью. Росчерк с завитушками и вензелями «А. З. Фелл» красовался на титульном листе. Ниже синими чернилами разлилось коряво-выведенное «Кроули».

— А, к слову, — замялся Азирафаэль. Ангел принял важный и деловой вид в одно мгновение. — На какую тему твоё исследование и диссертация?

— Могу рассказать тебе подробнее за ужином? Я чертовски голоден. Съел бы целого барана.

Азирафаэль поправил свой вельветовый пиджачок, после - диковинную бабочку в шотландскую клетку. Он всё ещё сохранял деловой вид, но охотно принял предложение поужинать.