МойФанфик

Пять дней назад

      Это тело было слишком требовательным, устроенным куда сложнее, чем ей казалось прежде со стороны. Всё время что-то болело, ныло, требовало сменить положение: вытянуть ноги, лечь, встать, откинуть голову, размять шею. Теперь Шеви понимала, почему люди не могут долго оставаться неподвижными. Однако Дин никогда не жаловался, даже после долгих изнурительных часов за рулём. Он неоднократно повторял, что её сидения лучшие на свете, самые мягкие и удобные. К слову, у неё тоже никогда не было более опытного водителя, чем он. Даже Джон порой мог на нервах слишком резко переключить скорость или не вовремя выжать сцепление, но Дин — никогда. Шеви грустно улыбнулась, глядя на своё новое отражение в собственных фарах. Он ни разу не зашёл к ней за эти два дня, но она чувствовала, что готова попробовать говорить: это не должно быть сложно… Но Дин не спешил, а она знала, что донимать его не стоит — из этого никогда не выходило ничего хорошего — и он должен всё решить сам.

      А время неумолимо, никто не властен над ним, и в каком бы теле Шеви ни находилась, ей был необходим отдых. Она уснула ближе к ночи, прислонившись спиной к холодной стене, уронила голову, практически касаясь подбородком ямочки между ключиц. Неудобно, это точно, но куда комфортнее она чувствовала себя здесь — в родном гараже: нет ничего лучше этого места, а холодный пол — всего лишь формальность. Невероятное ощущение лёгкости и сонного забытья... неужели люди каждый раз это испытывают?

      — Джон? — она обернулась на звук знакомого голоса в отчаянной попытке отыскать глазами его источник. Из темноты доносился шероховатый шёпот, словно прикосновение грубой джинсовой ткани к нежной кожаной обивке. Это заставило её поморщиться, но не выбило из глубокой фазы сна. Какие-то образы мелькали перед глазами, норовили забраться поглубже в разум, в самые потаённые его уголки. Она вздрогнула: неприятная морось прошлась вдоль позвоночника.

      — Ты не должна... — Шеви выдохнула, мозг словно пытался вытолкнуть её в реальность, но усталость готова была сражаться за своё место, а голос, даже в столь грубой искажённой форме, продолжал удерживать её внимание. Она многое бы отдала, чтобы увидеть Джона и Мэри снова, услышать их смех, пронестись вместе с ними по ночной автостраде, навстречу новой счастливой жизни. Но их больше нет, а она всего лишь автомобиль — ни живая, ни мёртвая.

      — НЕ ДОЛЖНА... — ярость Джона сочилась сквозь полумрак, голос наполнялся ненавистью. К ней? Или к тому, что с ними стало? Что время сделало с этой семьёй… Шеви вдруг показалось, на одно мгновение, будто есть и её вина в произошедшем. Открыв глаза, она набрала полную грудь воздуха, подавшись вперёд, оттолкнувшись лопатками от стены.

      — Джон? — с надеждой спросила она у пустующего пространства. Ответом были лишь тишина и гнетущее, доселе неведомое ей чувство одиночества. Но гараж по-прежнему оставался тихим, холодным, знакомым; всё здесь было неподвижно, в том числе и её собственный пустой корпус, стоящий напротив.

Сейчас

      — Дай ему время, — говорит Шеви, чтобы остановить Сэма от необдуманных решений. Её голос спокоен, но она смотрит вслед удаляющемуся по коридору Дину и мысленно взывает: "Обернись! Прошу, посмотри на меня!". Но Дин уходит, скрывается за углом, и Шеви немедленно делает то же самое, вновь усаживаясь за кухонный стол, обхватывая ладонями изрядно остывшую чашку, словно пытаясь спрятаться от его леденящего безразличия за этим крошечным источником уюта. Если что-то ей и запомнится из столь необычного опыта бытия человеком, так это тепло. Чужих рук, чужих слов, даже маленькой кружки с горячим напитком… Автомобильная оболочка не так восприимчива к внешним факторам, но человеческий разум — совсем другое дело.

      — Как вам удаётся выносить это? Каждый день, — она смотрит в стол, не на Сэма, но он понимает, что вопрос адресован ему, однако не совсем понимает его суть. Опустившись на стул напротив, он берёт в руки свой кофе и вновь старается прочесть Шеви по выражению её лица.

      — Что ты имеешь в виду? Что выносить? — Сэм хмурится: он с трудом улавливает суть разговора, видимо, как и она сама. Насколько сложно теперь ей общаться с помощью человеческой речи?

      — Всё это! — она обводит руками словно всё помещение сразу, и Сэм следует глазами за жестом женщины, но вновь щурится в недоумении. — Чувства, эмоции: не только свои, но и друг друга! Я много раз видела, как вы ругаетесь, но сейчас... — она набрала побольше воздуха, стараясь выбрать правильные слова, отражающие полноту её переживаний, однако это оказалось не так просто, — меня поражает даже температура кофе, который чувствуют мои губы, который я могу ощутить через ладони… Не говоря уже обо всём остальном. Но вы пьёте кофе каждый день, ругаетесь каждую неделю, смеётесь, спорите — и всё это разом! Как хрупкое человеческое тело способно уместить в себе так много?

      — Ну... — Сэм растерянно ухмыляется: он точно не ожидал от неё такого количества слов за раз, да ещё и со столь глубоким содержанием, — просто мы так устроены, — лучшее, что он нашёлся ответить.

      — Вы даже не представляете, насколько ужасна и одновременно удивительна ваша жизнь.

      Некоторое время они молчат: оба наблюдают за паром, вздымающимся из кружек, но и он постепенно сходит на нет; оба думают о Дине, конечно же. Сэм пусть и злится на него, но всё равно сочувствует: брату было больно. Может, он знает, что Шеви и есть подарок Амары? Может, он лишь хотел бы видеть кого-то другого на её месте? Отца, например... и в действительности это расстраивает его. Сэм поднимает на девушку глаза. На вид ей лет за сорок, морщинки на лице, кожа на руках гладкая и красивая, но не такая молодая, как у девчонок в двадцать. Он впервые мысленно считает возраст Импалы: она выпущена в шестьдесят седьмом году; Дин часто произносит это с гордостью: сохранить в столь отличном состоянии машину давнего года выпуска — задача не из лёгких. Но на свой возраст сидящая перед ним не выглядит, и он вдруг понимает, что именно старания Дина тому виной. Это заставляет Сэма улыбнуться; он протягивает руку через стол и накрывает ладонь Шеви своей, привлекая её внимание.

      — Всё будет хорошо, мы найдём выход. И вы с Дином снова будете вместе, как всегда! Он снова будет орать на меня за каждую царапину на твоей краске и пускать за руль, только когда напьётся в хлам, — Шеви смеется в ответ, звук получается куда более весёлым. У неё красивый смех, и улыбка приятная, такая искренняя... она не умеет притворяться: скорее всего, даже не знает этого понятия. Сэм вдруг ощущает знакомые тепло и покой, сидя здесь, рядом с ней. Будто он в кругу семьи. Дин тоже должен это почувствовать со временем, а иначе и быть не может! Кто, как не он?

      Но, нарушив семейный момент, Шеви вдруг выдергивает руку из-под ладони Сэма и поворачивается, будто услышав что-то.

      — Что? — Сэм задаёт очевидный вопрос, ведь не видит ничего в том направлении, куда с таким интересом смотрит она.

      — Ты слышал? — голос Дина она узнает среди сотен тысяч других. Вот и сейчас! Шеви поворачивает голову в другую сторону, оборачивается, но и там нет ничего кроме складской стойки с продуктами, раковины, многочисленных шкафов и полок.

      И тут, замерев на секунду, она поднимает ладонь и прижтмает её к груди чуть ниже шеи. Морщится и кашляет, словно что-то мешало ей дышать, встало поперёк горла. Воздух в лёгкие поступает без перебоев, однако всё в грудной клетке сдавливает, сжимает в стальные тиски.

      — В чём дело? — Сэм приподнимается со своего места, растерянно наблюдая за так внезапно сменившимся состоянием Шеви. Но тут же очнувшись, он подбегает к ней, огибая стол, и кладёт руку ей на спину, совершенно не понимая: то ли она подавилась, то ли не может вдохнуть. — Шеви, что с тобой? Шеви! — её щеки порозовели, она морщится и вроде бы дышит, но, судя по учащающимся тихим стонам, ей явно больно.

      — Дин, — с трудом выдавливает она, сжав пальцами собственную футболку всё в том же месте.

      — Дин? Я сейчас позову его, не двигайся! — Сэм уже собирается выбежать в коридор: он намеревается кричать и звать брата, он не понимает, что происходит, — но Шеви не даёт ему и шагу ступить. Она крепко впивается пальцами свободной руки в его плечо и, заглянув в глаза, снова говорит сквозь очевидную боль:

      — В гараж! — Сэм не слишком-то понимает, то ли он сам должен пойти в гараж, то ли Шеви хочет, чтобы он помог добраться туда ей. Но её тело само отвечает на неозвученный вслух вопрос: шаг за шагом, не отнимая руки от крышки столешницы, она сама начинает двигаться в сторону двери из кухни, однако разум, лишённый необходимого кислорода, не очень-то хочет слушаться.

      — Шеви, стой! — Сэм закидывает её руку себе на плечо и без промедлений направляется к коридору. Примерно через минуту он чувствует, как она всё меньше опирается на собственные ноги и начинает практически виснуть на нём. Глаза Шеви то и дело норовят закрыться, видимо, она вот-вот готова потерять сознание. — Слушай меня, Шеви, не отключайся!

***

      Дин, прикусив губами кончик собственного языка, всё ещё безуспешно, но весьма настойчиво проворачивает ключ в зажигании, раз за разом. Размеренное ответное жужжание стартера начинает порядком его раздражать: этого не может быть! Простояв в гараже всего неделю, его Детка не могла просто взять и не завестись! Его мысль уже мелькает в сторону того, чтобы открыть капот, отыскать истинную причину, устранить её и поехать развлекаться — утереть нос Сэму и его новому проекту в лице этой ненормальной. Сильнее надавливая на ключ пальцами, он поджимает губы, будто это может что-то изменить.

      — Ну же, милая, давай! — уговаривает он автомобиль так же, как делал это всегда.

      Распахнувшаяся дверь внизу гаражной лестницы не привлекает внимание Дина: он даже глаз не поднимает, полностью погрузившись в собственную настойчивость.

      — Дин! — кричит Сэм, осторожно ступая по ступенькам неспешными выверенными шагами. Он тащит на себе Шеви: теперь она буквально висит на мужчине как манекен. Её голова болтается из стороны в сторону от каждого движения, как и рука, висящая вдоль туловища, а Сэм не бросает попыток докричаться до брата, однако закрытая дверь автомобиля и громкий лязгающий скрип непроворачивающихся шестерёнок не оставляют и шанса человеческому голосу.

      Поднявшись с лестницы, Сэм оглядывается: он понятия не имеет, зачем Шеви сюда понадобилось. Но Сэм Винчестер не был бы собой, не умей он сложить простые составляющие в логичную картину. Его блуждающий взгляд немедленно останавливается на машине и ёрзающем в салоне Дину. И этот звук… Окажись они в каком-нибудь мультфильме, у Сэма над головой немедленно зажглась бы лампочка, ярко и ясно, ослепляя всех в радиусе одного квартала. В реальности же он всего лишь с новой силой мчится вперёд, подхватывая отключившуюся Шеви второй рукой, крепче перехватывая её за талию. На удивление, она тяжелее, чем выглядит, или ему лишь так кажется?

      Приблизившись к автомобилю, он усаживает девушку рядом, осторожно опускает на бетонный пол, прислонив спиной к бамперу. Придерживая голову Шеви, Сэм не отрывает от неё взгляд. И едва стоит её затылку коснуться металлической поверхности, случается то, чего и следовало ожидать: мотор яростно ревёт, будто просыпаясь от долгой принудительной спячки.